Джинни понизила голос, но Гарри все равно слышал большую
часть.
– Конечно, я хотела бы быть на твоем месте, но то, что я знаю о
вас, позволяет думать, что вы могли бы стать постоянной парой, –
затем она нахмурилась с некоторым глубоким беспокойством и
вздохнула. – Ну, если В... Волдеморт не разрушит все. На самом деле
я хочу, чтобы он не возвращался, как постоянно твердит
министерство. Все было бы намного проще...
– Само собой. Ну, Гарри предложил нам потренироваться, пока мы
здесь, и Сириус приведет Ремуса как тренера. Это может быть как
полезно, так и весело, – в ее глазах было какое-то нехарактерное
для нее озорство. – Я подозреваю, что мы будем использовать в нашем
обучении щекочущие и жалящие чары, Просто представь, что ты
заколдуешь маму или братьев...
Гарри наконец-то смог переключить большую часть внимания на
шахматы. Он по-прежнему сомневался, разумно ли говорить об этом
Джинни. И все же они не хотели скрывать свои отношения; им просто
не хотелось обижать других или вызвать слишком много неловкости.
Похоже, с Джинни сработало. Ему стало интересно, пойдет ли все так
же хорошо, когда он расскажет Рону.
Проиграв две партии, Гарри вышел из игры, и был удивлен
заявлением Гермионы.
– Папа немного научил меня играть в шахматы. Я хочу проверить
свои силы.
Ну, это определенно похоже на Гермиону! И вот, не имея лучшего
выбора, он теперь вынужден был сидеть рядом с Джинни. Он не был
уверен, что это хорошая идея, но не смог найти предлога сесть в
другом месте.
– Садись, я не кусаюсь, – сказала Джинни.
Гарри удивился. Это было больше, чем она когда-либо говорила
ему, и она не заикалась и даже не слишком краснела. Он просто
подошел к дивану и сел, держась подальше от девушки.
Она понизила голос.
– Гермиона рассказала. Поздравляю. Вы отлично смотритесь вместе.
И все же, если ты не против, я хотела бы остаться вашим другом.
Удивление Гарри только усилилось. Джинни определенно повзрослела
за последнее время. Должно быть, он многое пропустил со всем этим
турниром. Она могла бы стать хорошим другом им обоим, и было
чувство, что она будет гораздо более верной, чем ее брат. Кроме
того, если по какой-то причине отношения между ним и Гермионой
пойдут не так, как ожидалось, он мог бы посмотреть на нее как на
девушку. На самом деле он надеялся, что это останется лишь
гипотетическим соображением. Он любил Гермиону и хотел, чтобы она
оставалась самым важным человеком в его жизни.