— Да.
— Только не в офисе. Как насчёт кафе, где мы встречали новый год, помнишь, тогда…
— Помню. Хорошо. Через полчаса.
Он уже собирался нажать отбой, когда Бёлер остановил его:
— Рон… Только пожалуйста, не светись своей тележкой из охраны. Тебе уже всё равно, а я пока ещё хочу жить.
— Хорошо. Скоро буду.
Рон повесил трубку и посмотрел на Танаку.
— Даже не думай, — сказал тот.
— Он прав. Если будет хвост, его заметят и наши друзья из Агентства.
Танака покачал головой.
— Хвоста не будет, — сказал он мрачно.
Рон кивнул.
— Тогда я пошёл.
— А что делать мне? — остановила его Карлита, когда Рон уже подходил к двери.
— Поищи способы спасти хоть что-то из моих денег. Может, какие-то неучтённые счета или…
— Я поняла, — Карлита кивнула, и Рон вышел за дверь.
Вот он сидит на два стула ближе к окну. Бар уже почти пуст — время давно перевалило за полночь, и все, кто искал счастья в женских руках, давно разбрелись по номерам и получили своё. Только этот всё ещё здесь… Сержант Клаус Бёлер. Командир третьей эскадры. Один из первых претендентов на должность капитана в случае, если капитану Талеру лучше так и не станет.
Странно. Так много людей погибло, а мы вот так легко сидим в кабаке и надираемся. И думаем вовсе не о тех, кто не вернулся. Мы думаем о том, что сами мы всё ещё здесь и можем ещё одну ночь трахать девочек и пить сладковатый местный бренди.
Клаус Бёлер никогда мне не нравился. Не потому, что он мой основной конкурент, нет. Он другой. Слишком манерный. Слишком много говорит о чести. А может, это просто въевшееся в кожу презрение к тем, кто родился с серебряной ложечкой в зубах.
Но нас двое. И женщин больше нет. Так что я просто подхожу к нему и салютую стаканом.
Клаус колеблется. Это видно по тому, как сверкают его глаза. Он тоже не любит меня и никогда не любил. Но нас двое. И больше здесь никого нет.
Он тоже отдаёт мне салют.
- Как настроение перед боем, лейтенант? — спрашивает он.
— Хреново, — морщусь. — Не хочу идти на смерть с новым командиром.
Бёлер пожимает плечами и смотрит в окно.
— Талер ещё может поправиться.
— У него дыра в башке, — прерываю его. — Если он и поправится, то сможет только глотать кашку.
Бёлер молчит. Ну и пусть молчит. Молча пить куда проще. Уже жалею, что подошёл к нему и почти готов встать, когда он вдруг ставит стакан на стойку и протягивает мне руку.