«Где я?!»
- Морис! – энергично представился
старик, дождавшись, когда попутчик справится с посадкой. Паромобиль
споро покатил по дороге, набирая скорость. – Морис Лешан. Будем
знакомы!
- Ив… - Иван осекся. – Айвен. Айвен…
Тайрент. Будем знакомы.
* * *
- А вот и я!
Иван тряхнул головой, словно
отталкивая тени воспоминаний, обступившие его этим вечером.
Вернувшаяся домой жена с одного взгляда оценила и пишущую машинку с
вставленным листом чистой бумаги, и часы, снятые с руки и
положенные сбоку от агрегата – Терентьев считал их чем-то вроде
талисмана и источником творческого вдохновения.
- Снова вспоминал?.. – тихонько
спросила Ютта, присаживаясь рядом, на широкий плоский
диванчик-софу.
- Да, - отозвался Иван, разминая
пальцы, чуть затекшие от долгого и неподвижного лежания на
клавишах. – Думал, может быть оставить что-то для потомков,
напечатать хотя бы краткую эрзац-историю «Моя жизнь, и как я здесь
очутился».
- И как всегда, ни одной строчки, -
заметила женщина.
- Увы, - покаялся Иван. – Каждый раз
«до» того кажется, что написать можно много и хорошо. А когда
садишься и заправляешь лист… Кому это здесь интересно? Тем более,
что я вроде бы как очень-очень тайный человек.
- Глупость! – фыркнула Ютта. – Эти
мужчины у власти… Человек из другого мира, где этим… этих сумели
победить – это же так… - она нахмурилась, подбирая подходящее
русское слово. – Пропагандично!
- Милая, - Иван надел часы,
развернулся к ней всем корпусом и взял в руки узкие ладошки жены с
тонкими точеными пальцами, очень теплыми на ощупь. – Ты не
понимаешь… Последние два года страну трясет, несмотря на
чрезвычайное положение и прямое правление Константина. Во всех
щелях попрятались конституционалисты, оппозиционеры, анархисты и
прочие термиты власти, которые из самых благих побуждений готовы
погубить воюющую страну. Если обо мне узнает мир, они сразу взвоют
о том, что монархия не может победить, нужно радикально менять
строй. И в первую очередь – отрешать Императора со всей его
административной командой. Поэтому я так и останусь эксцентричным
эмигрантом, бывшим популярным фантастом и все такое.
- Нет, - сообщила Ютта. – Это во
вторую очередь. А прежде всего, ты мой любимый муж!
Она наклонилась и поцеловала его в
лоб. Иван обнял ее за плечи.
- Как Ян? – спросила Ютта,
оглядываясь в сторону детской. Чтобы не уточнять каждый раз, какого
Ивана она имела в виду – мужа или сына, первое имя она произносила
на русский манер, второе – на свой, родной.