той Европы. Решение о переносе
производственной базы было рискованным, но для того, чтобы летом
вновь захватить господство в воздухе, самолетов и двигателей
хватит. А потом новое производство с использованием наработок
аборигенов и их сверхпрочных сплавов восполнит любые потери.
Потом…
Координатор закрыл лицо руками,
массируя мимические мышцы, стянутые спазмом усталости. Вызвал из
памяти портрет русского императора. Лидер Евгеники прекрасно
понимал, что абсолютной власти не бывает. Любой государственный
деятель только выразитель воли своего сословия, класса, группы,
спаянной едиными интересами и намерениями. Константин – всего лишь
человек, представитель низшей расы, к тому же почти на двадцать лет
старше вождя. Слаб, стар, косен.
И все же, в последний год Координатор
начал воспринимать монарха как личного врага, персонализацию
многоликого противника. Это была война между двумя людьми, первым
умом Евгеники, и главарем плутократов. Надо признать, хитроумных
плутократов. Хитрых, упорных, обладающих нерассуждающим тупым
упорством, которое так легко и так ошибочно можно принять за
смелость.
«Что ты приготовил на этот раз?» -
спросил про себя Координатор, обращаясь к врагу через тысячи
километров и неисчислимую бездну «нулевого пространства». Он
вспомнил Томаса – изобретательного, умного, при этом фанатичного,
правильно преданного учению и Нации. Под его,
Координатора, началом – многие тысячи, миллионы таких бойцов.
А что осталось у Константина?
И сам же ответил:
«Что бы то ни было, тебе это не
поможет».
Глава 5
Зимнее солнце светило в окно, неярко,
но как-то дружелюбно, тем особенным образом, какой можно увидеть
только на склоне дня, когда на небе ни облачка, и сам воздух,
кажется, искрится от теплого прикосновения лучей.
Тринадцать человек стояли вокруг
большого стола, представлявшего собой круг хитроумно отшлифованного
и граненого стекла. Эти люди были очень разными. Младшему не так
давно исполнилось двадцать девять, а старший разменял седьмой
десяток. Некоторые носили гражданскую одежду, другие армейский или
флотский мундир, а кто-то – ведомственную униформу с посеребренными
пуговицами и «цеховыми» значками. Тринадцатый, немолодой,
ширококостный мужчина с зачесанной назад гривой седеющих волос, в
темно-синем костюме, с необычно большими часами на широком кожаном
браслете, негромко, размеренно говорил.