Я же застыла в шоке. Как и все присутствующие в храме. А
женщина, еще ближе подползла ко мне и умоляла, хватая меня за
руку.
Уанитль дернулся вперед, но я удержала его, выдернув руку из
захвата женщины.
- Неужели несравненная принцесса Китлали хочет пожертвовать
своей кровью, вместо ничтожной рабыни? – раздался полный
предвкушения голос паба.
И весь храм замер, ожидая моего ответа. Жаль только, что
музыкантов за стенами храма не предупредили! Хорошо хоть флейта
сдохла! И потому тягучую тишину нарушали лишь методичные удары
барабанов.
- Сколько? – спросила, глядя в лицо пабе. Словно речь шла не о
жизни людей, а о петрушке на прилавке бабы Гали.
- Китлали!
- Доченька!
- Принцесса!
Голоса Уанитля, Зияньи и Куаутемока раздались практически
одновременно. Рычащие у мужчин и тревожно-пронзительный у старой
отоми.
- Не бойся, принцесса! – не обращая никакого внимания на реакцию
остальных, Верховный паба Тотимана смотрел лишь на мое лицо. – Наши
боги не такие жадные, как боги Теночтитлана. Достаточно лишь будет
наполнить сосуд Тлалока.
- Нет! – взвизгнула Зиянья, а Иксочитль в ужасе прикрыла рот
рукой.
Но я продолжала смотреть в глаза пабе.
- В чем подвох?
Рабыня с ребенком, из-за которой все это и началось, казалось,
боялась даже вздохнуть.
- Никакого подвоха, принцесса! – усмехнулся жрец, бросив взгляд
на сжавшуюся женщину. И поморщился, будто увидел червяка под своими
ногами.
- Ты не будешь этого делать, Китлали! – Уанитль развернул меня к
себе. Зиянья взяла Надюшку.
Я подняла лицо к мужу. Уанитль был зол, очень зол. Его взгляд
метал молнии, меж бровей пролегла упрямая складка.
Подняв руку, попыталась пальцем разгладить ее. Но она упрямо
возвращалась на место.
- Я не смогу по-другому, прости! Не смогу…
- Что же ты делаешь со мной, женщина! – меня прижали к твердому
торсу, так вкусно пахнущего можжевельником.
Развернувшись в руках мужа. Уанитль позволил, но вот отпускать
не спешил.
И это на виду у всех.
Вот только никто не торопился кричать: «Куда катится мир!»
Все ждали моего решения.
- Китлали, подумай о Надийе! – попыталась вразумить меня Зиянья.
Она больше не кричала, пытаясь достучаться до меня. Голос вдовы
тлатоани был сух и трескуч.
Но я уже все решила.
Возведя глаза к потолку, тихо помолилась.
Не местных богов я звала к себе в помощь!
Отнюдь нет!