– Власть – самая сексапильная штучка в мире, самый пьянящий наркотик, на который легко подсесть. Ничто иное неспособно доставлять такие оргазмические ощущения, как знание, что кто-то полностью зависит от твоей воли.
– Ты прав, – согласилась Александра. – Власть – интересная игра. Приятно доминировать, диктуя правила.
– Диктуй! Но помни, когда-нибудь всё поменяется. И, оказавшись сверху, я тебя точно не пощажу.
– О? Правда? А у тебя хоть что-то получится?
– Определённо больше, чем у тебя в прошлый раз, – вернул он ей колкость.
Потянувшись, она провела подушечкой указательного пальца по его губе, убрав с неё каплю крови.
– Зачем ты стремишься к тому, чтобы поссориться? Я ведь и правда могла бы помочь тебе?
Закинув руки ему на шею, Александра, притянув пленника к себе, решительно его поцеловала.
Зачем она это сделала? Отчасти, это было вызовом, отчасти – капризом, отчасти она это сделала потому, что хотела это сделать. Да, в этом было нечто от насилия.
Парень на какое-то время застыл, а затем попытался отстраниться.
– Убери от меня свои чёртовы лапы! Или моей крови оказалось мало?!
– Да не нервничай ты так, – засмеялась Александра, хотя не чувствовала и десятой доли той легкости и самоуверенности, которую демонстрировала. – Не съем я тебя. Всего. Что-то же да останется?
Его пренебрежение ранило, то, что он считал её… кем именно, Александра бы затруднилась ответить, но факт, что никем достойным уважения.
Раз ей всё равно отвели роль плохой девчонки, почему бы не сыграть в неё? Не слишком, впрочем, заигрываясь. Не переходя грани дозволенного.
Ничего подобного Александра не планировала, всё получилось спонтанно, как-то само собой, но новый поцелуй вышел более настойчивым. И как не старался Никто держать маску безразличия, но сбившееся дыхание и эрекция красноречиво свидетельствовали об отклике.
– Отлично! – удовлетворённо усмехнулась Александра, кладя ладонь на член и мягко его массируя. – Ты можешь прямо сейчас начать рассказывать о том, что тебе от меня сейчас ничего не хочется.
– Иди к дьяволу!
Она снова засмеялась.
Ей нравилась тьма, плещущаяся в синеве его глаз. И нравился вкус его губ.
– Я не стану спешить. Обещаю.
И хотя он посылал её к чёрту, на этот раз её инициативу поддержали.
А этот Никто горяч! Ему явно хотелось вести, но наручники, зажимающие тисками руки, существенно ограничивали как свободу, так и инициативу.