- Ну, умница!- хвалит меня кто-то из женщин.- Родила сама.
Красавица какая.
- Мамочка, смотрите, у вас девочка. Чтобы не говорили потом, что
у вас забрали мальчика.
Молодая акушерка показывает мне багровую малышку. От живота
тянется, пульсирует синеватая, толстая пуповина. Я смотрю на
сморщенное личико дочки и улыбаюсь. Волна нежности затопляет
сердце. По щекам текут слезы настоящего счастья. Забыты и боль, и
усталость. Хочется прижать крохотное тельце, поцеловать в темечко.
Перерезав пуповину, ее уносят. Я слышу резкий и громкий плач.
Женщины переговариваются.
Доча, доченька моя, Марьяша, солнышко…
Прошло 1.5 года
Лена
До начала нового года оставалось две недели, и зима, наконец,
вспомнила про свои обязанности. Опушенные инеем ветки берез
покачивались на фоне размазанного по серому небосклону бледно
желтого пятна солнца. После обеда морозец добавил интенсива,
ощутимо покусывая за щеки и нос. Я потерла лицо варежкой. Глянула
на дочку, притихшую в санках. Укутанная до самых глаз она сонно
клевала носом.
Снег поскрипывал под ногами и полозьями санок. Сегодня мы гуляем
последний раз. Завтра Марьяна идет в сад, а я на работу. Устроилась
подавальщицей в спортивный бар. Удачно получилось устроиться по
знакомству и в дневные смены. Смогу сама справиться и не просить
маму сидеть с Марьяшей. Особенно маму.
Подарок, что я привезла из Сочи, ей не понравился. Марьяшу она
обожала, но родов без свадьбы и папаши дочки так и не простила. Я
была ее гордостью, надеждой. И так разочаровала. Получить
специальность и сбежать на юг, чтобы работать официанткой. Попасть
в аварию, а из нее прямо в декрет. И теперь я буду работать
официанткой в баре, а мой диплом будет пылиться на полке. Из-за
меня, моей ошибки едва не погиб человек. Дрожали руки. Каждый раз
как я в операционной беру скальпель, у меня дрожат руки. Мама
считает, что я нарочно. Повторяет, что у каждого врача есть свое
маленькое кладбище. Ей, медсестре, хорошо рассуждать о таком.
Больше я в больницу не вернусь. В хирургию точно.
- Митя, Пират!- слышу окрик, и под санки влетает яркий
мячик.
Оглядываюсь на бегущего ко мне смеющегося мальчика лет двух. За
ним летит большой лохматый пес, которого пытается удержать на
поводке мужчина в коротком пальто.
Я подхватываю мячик, ускользающий по снегу. Мальчишка
споткнувшись, растягивается почти у моих ног. Он утыкается в
снеговые варежки раскрасневшимся лицом и хохочет. От этого
заразительного смеха, я начинаю невольно улыбаться. На него
налетает пес и, рыча, пытается поднять за капюшон комбинезона. Он
тяжело прыгает и треплет его за шиворот.