Много воды утекло через этот овраг, унося чужие тайны в прошлое. Василко предстояло разгадать еще одну.
На дне оврага, заросшего терном, у костра располагались семь человек. Четверо, видимо воины, выглядели совершенно необычно. Небольшие ростом, на кривых ногах, лица круглые, с узким разрезом глаз. Одежда с чужого плеча, по всей видимости, отнятая у русского населения. Пятый воин не был похож на своих спутников. Смуглый мужчина лет двадцати пяти с внешностью славянина, одет в полосатый халат. По его поведению в нем угадывался командир группы. У всех мечи с искривленным лезвием в кожаных ножнах. Щиты, луки и колчаны лежали под рукой каждого воина. Чувствовалось, что воины опытные, застать врасплох их будет непросто.
Здесь же у перетухающего костра сидели пленники: худой мужчина, лет сорока, в длинной черной рясе с крестом на груди и юная девушка в изорванном сарафане, который едва прикрывал ее худенькое тело. Трапеза, состоящая из кусков жареной конины, заканчивалась, воины готовились ко сну. Священника и девушку связали арканом. Старший группы на непонятном языке что-то громко сказал. Один из воинов взял оружие и стал подниматься по крутому склону оврага вверх. Князь понял, что выставляется сторожевой пост. Теперь главное – точно определить его расположение. Нукер[1] занял позицию с таким расчетом, чтобы ему была видна вся окрестность. Василко понимал, что подобраться к посту будет непросто, придется ждать и надеяться, что усталость сделает свое дело. Его надежды стали вскоре сбываться.
Постепенно сон заманил в свои сети путников, а нукер, находящийся на посту, все чаще ронял голову на грудь. Выждав некоторое время, чтобы усталость после ночного перехода сделала сон более крепким, Василко двинулся к спящему постовому. Ящерицей юноша начал перебираться на противоположный берег. Колючие кусты цеплялись за одежду, будто хотели остановить его и оградить от безрассудства. Наконец овраг преодолен.
Дозорный монгол мирно спал, покорившись судьбе. Убедившись, что его товарищи спят, Василко подыскал увесистую палку. Заросли терновника погасили звук глухого удара. Меч и тонкий кинжал придали князю уверенность. Василко сначала хотел расстрелять врагов из лука, но, поразмыслив, отказался от такой затеи: «Если промахнусь, разбужу весь лагерь. Лук, оружие не для князя, а меч – это продолжение его десницы