— Как у вас ловко получилось вышколить ваших охранников, ваше
высочество, — с порога заявил Ушаков, заходя в комнату. — Но все
одно, мы продолжаем с вами встречаться в вашей спальне.
— Еще пока не совсем перестроился, и вы являетесь одним из
немногих исключений, с которыми я забываю, что у меня есть вполне
приличный кабинет. Что касается вышколенности, то это заслуга их
командира Игната Наумова.
— Ваши исключения чрезвычайно льстят моему старческому
самолюбию, ваше высочество, — Ушаков коротко улыбнулся и осмотрелся
по сторонам. — Слава Богу, что сейчас здесь нет этого вашего
животного, которое на меня ужас наводит...
— Мяу, — откуда-то из-под кровати вылезла Груша, и принялась
весьма демонстративно умываться, злобно поглядывая при этом на
Ушакова.
— Да что же за настырная кошка, — Ушаков всплеснул руками. — Она
меня точно преследует.
— Полноте, Андрей Иванович, зачем ей вас преследовать, вы же не
мышь, в конце концов, — Ушаков на это лишь хмыкнул и положил передо
мной кипу бумаг.
— Вот, ваше высочество, все приказы по Тайной канцелярии, все
наши уставы и правила, как вы и просили, — Турок, услышав про то,
откуда этот доброжелательный на вид старикан, заметно вздрогнул и
отступил в тень, практически спрятавшись за кровать, чтобы на него
внимания не обращали.
— Спасибо, Андрей Иванович, я их позже посмотрю, — вся кипа
бумаг легла сверху на дневники, не позволяя Ушакову разглядеть, что
за тетради здесь лежат. — Вы присаживайтесь, Андрей Иванович, я вам
хочу про свою задумку рассказать. — Дождавшись, когда Ушаков
расположится за столом, что уже становилось какой-то странноватой
традицией, я неторопливо преступил к озвучиванию своей идеи. — Как
вам, наверняка, известно, на Английских островах существует
множество кружков, в которые собираются люди и проводят там приятно
время, исходя из своих предпочтений.
— Ну еще бы, — Ушаков скривился. — Лорд Дэшвуд своими совсем не
невинными проказами сумел даже здесь в Петербурге отличиться. А уж
что он творит в своей родной стране, страшно подумать.
— Творит лорд Дэшвуд страшные богохульные вещи, — уж о клубе
«Адского пламени», наверное, хоть раз, но слышали все. — Но мы
сейчас говорим вовсе не о его бесчинствах. У нас жалко, что нет
таких вот кружков, где знатные господа вместе и иностранцами могут
говорить, о чем душе угодно, за бокалом вина, или за игрой в карты,
или в кости, — я выразительно посмотрел на него.