Тогда нашелся человек, может быть, один-единственный, кто не видел, не замечал ни цветов, ни запахов, который решил нагнуться и поднять власть. Это был наркоторговец, имевший в своем лексиконе сто тридцать два слова, в том числе иностранного происхождения, треть из которых были матерными. Ими в основном наркоторговец и пользовался, да так эффективно, что сумел создать внутри Страны собственное государство с весьма развитой инфраструктурой – прекрасно работающей системой получения сырья, его переработки и сбыта в виде готовой продукции, наладил связи с коллегами со всех близлежащих стран, среди которых оказался министр оружия Немаленькой страны, который и надоумил его взять власть – мол, все равно здесь никому ничего не надо, а так ты будешь Самым Большим, организуем на базе Страны предприятие, легализуемся, заработаем наконец без оглядки на закон, на полицейских, среди которых нет-нет да попадаются играющие в честность – и обещал снабдить оружием, даже тяжелой техникой. Да ты не переживай, говорил он, даже стрелять не придется, не в кого, вся армия тут – это пара десятков телохранителей, как только увидят танки, разбегутся.
Так и вышло, с командой не возникло проблем, на пару дней прекратили поставку наркотиков, тем, кто приходил за товаром, сказали подойти к конкретному месту в конкретное время за бесплатной дозой, так и собрали армию. Спустя лишь семнадцать дней после разговора с другом-министром наркоторговец въехал в Столицу на танке и в форме маршала, и тут же запретил все существующие газеты, телевидение и радио. Зачем нужны газеты, я сам все скажу, зачем нужно телевидение, все и так видно, говорил наркоторговец, хотя все не решался войти в Резиденцию, а тот, младший архивариус, значит, немного понаблюдав за происшедшим из своего окна, закрыл кабинет на ключ и удалился к себе в подвал. И только когда группа старейшин, придя к нему за советом, обнаружила закрытый кабинет и забила тревогу, все проснулись и, не найдя ничего лучшего, первым делом бросились искать помощи у соседей. Но те отвернулись, из-за абсурдности ситуации делая вид, что их это не касается. Такие вещи по их разумению не могли происходить сами по себе, все полагали, что за этим кто-то стоит, и никто не решался даже на официальное заявление. Лишь лидер одной из северных стран сказал, что примет любой выбор народа. Люди поняли, что им идти не к кому.