Семья – это то, чего у Кощея никогда не было. Жена –
была. Марья Моревна - красивая женщина, но стерва невыносимая.
Жадная как сам Кощей, скандалистка и пьяница, с крайне тяжелой
рукой. А то ж, богатырша. Развод с ней стоил Кощею немалой части
накопленных богатств. Свой краткий брак он и вспоминать не хотел.
Зато день, когда он впервые увидел Василису, он помнил
преотлично.
Тогда еще были на Руси леса дремучие, ручьи
студеные, звери непуганные. Любил в то время Кощей, волком
обернувшись, зайцев погонять. Вылетел за быстроногим на полянку
лесную да пропал. Собирала у ручья разрыв-траву девушка в голубом
сарафане с черной косой до колен. Глянула на него глазами
колдовскими, улыбнулась устами алыми, так сердце и забилось… Долго
Кощей не думал – закинул ее на спину да бежать.
Поначалу, конечно, Василиска плакала да кричала. На
подарки и глядеть не хотела, от еды отказывалась. А потом поняла,
что никто ей зла не желает. Стала и беседы вести, и на прогулки с
ним ходить. Учил ее Кощей премудростям разным – зельеварению, языку
зверей и птиц, колдовать понемногу. Ум у Василисы был острым,
память превосходная, магические способности от бабки-знахарки
перешли. Да только не захотела она Кощея полюбить. По своему Ивану
Царевичу убивалась. И то сказать, не пара она ему была. Царевичу,
конечно, не Кощею. Кощей-то ее любой готов был взять. А царевич с
дочкой купца только поиграть в любовь мог, а женился бы все равно
на ровне. Василиса на что премудрая девка была, а этого не
понимала. Ждала. Конечно, Кощей мог бы поспособствовать такому
браку – сложного-то ничего – но Василиса ему самому нужна была.
Обманула его девушка. Улыбалась ласково, глазками стреляла,
краснела невпопад, да рукой его задевала. Кощей уж и мечтать о
таком не мог.
Да только не он нужен был Василиске, а зелье его
оборотное. Украла ключ от лаборатории, выпила зелье, да, лягушкой
оборотившись, исчезла. Мало ли лягушек на болоте? А Кощей терпелив,
он же бессмертный. Он подождет. Надоест лягушкой прыгать,
прискачет. А пока болотце ее охранял, да наблюдал издалека. И
донаблюдался. Привела-таки судьба-злодейка Ивана на болото. Скрипя
зубами в бессильной злобе, наблюдал он за любовью истинной. А ведь
вернулась. Иван, болван, из шкуры ее вытянул, а шкуру сжег. Хороша
лягушка без шкуры лягушачьей. Погибла бы Василиска без зелья
особого, а где его в царском тереме взять? Как ломать ее стало, так
и вспомнила о Кощее, позвала. А он и рад стараться. Все к ее ногам,
и сам у ее ног. Отпустил. Видел – жить не хочет без Ивана. Выбор
несложный был - мертвая Василиса в его руках или живая где-то…
далеко. Но живая.