Он достал из пакета белые ортопедические туфли на резиновой подошве.
– Ну нет, – возразил Нуэве. – Это не пойдет. Она должна быть в туфлях на каблуке.
– У нее, по идее, шишки на больших пальцах, – парировал Корица. – И вдруг ему придется бежать? Хочешь, чтобы он ковылял в лодочках? Да, последний штрих. Что, уже наносил? Значит, это был предпоследний.
Корица достал из чемоданчика платок и накинул его мне на плечи. Потом отступил на шаг полюбоваться своей работой.
– Теперь понимаешь, почему не годится лавандовый? – спросил он Нуэве. – С этим платком лучше сочетается розовый. Как он выглядит?
– Словно восьмидесятилетняя старуха на стероидах.
– А как мы пройдем мимо копа? – спросил я.
– Ох, и как же мы об этом не подумали! – делано изумился Корица и подмигнул Нуэве.
Он подхватил свой чемоданчик и дважды постучал в дверь. Та распахнулась, Корица вышел, а когда дверь за ним закрылась, Нуэве посмотрел на меня и спросил:
– Ты не потерял мой подарочек?
Я достал из-под подушки ручку-шприц и, сунув ее в ортопедическую туфлю, пошел за Нуэве к выходу.
– А зачем он мне теперь?
Нуэве улыбнулся, не размыкая губ.
– Нет, но зачем ты с таким упорством продолжаешь задавать глупые вопросы?
– Учитель как-то сказал, что глупых вопросов не бывает.
– Твой учитель – идиот.
Нуэве постучал в дверь.
Полицейский исчез. Подкупили? Гример Корица оттащил его на лестницу и вырубил ударом по голове? Этого я не знал, да и не собирался на этом зацикливаться, а просто решил, что скоро все это агентурное дерьмо останется в прошлом.
Я уселся в кресло-каталку, которое стояло возле стены, а Нуэве зажал свою трость под мышкой и покатил меня к лифту.
– Сначала к Сэмюэлу, – напомнил я, когда Нуэве потянулся к кнопке первого этажа.
– Ты настаиваешь?
– Настаиваю.
Сэмюэла к этому времени уже перевели в отдельную палату. Нуэве вошел один. Я сидел в коридоре и слышал, как они о чем-то спорят на повышенных тонах. Иногда через толстую дверь долетали отдельные слова. Пару раз мне показалось, что они упоминают какую-то Софию. Правда, речь могла идти и о софе, но с чего им вдруг спорить о мебели? Сэмюэл называл это имя еще в палате интенсивной терапии, а я тогда подумал, что так зовут его медсестру. А зачем им спорить из-за медсестры? Может, София – женщина из прошлого Сэмюэла и Нуэве пытается использовать это против него. Типа: «Помалкивай, или мы придем за ней». Я попытался представить Сэмюэла с девушкой, но тщетно, как ни старался.