– Папа с мамой вернулись, – сказал Стас, а минуту спустя, когда
его драконы полегли у стен моего города, предложил: – Пойдем домой,
есть хочется.
Если дома кто-то есть, дверь у нас не запирается. Мы вошли
молча, потому что все эмоции израсходовали за игрой. Наши шумели на
кухне. Тихо так шумели, уютно. Родители разговаривали, постукивая
посудой, а кошки нестройно мяукали, требуя ужин.
– Есть хочется, – повторил Стас. Я кивнул. И тут до нас донесся
папин голос:
– И все-таки, Галина, давай поговорим, пока детей нет. Чтобы не
лезли.
Мы со Стасом затаили дыхание.
– Давай, – ответила мама. – Только не говори мне, что нашел
инопланетный корабль.
– Нашел, – убитым голосом отозвался папа. – Ты как узнала,
Галь?
– Ты их все время находишь.
Мяуканье прекратилось – мама начала кормить кошек, и в
наступившей тишине особенно отчетливо было слышно, с какой
виноватой интонацией папа рассказывает об очередном космическом
корабле.
– Галь, помнишь, как мы с грузчиками вчера глыбу в запасник
перетаскивали? Чтобы ремонту не мешала.
– Помню, конечно, – ответила мама.
– И что ты об этой глыбе знаешь?
– Все знаю. Ее нашли где-то возле сфинкса. По всей поверхности –
иероглифы, но такие стертые, что реставрации не подлежат. Я сама
писала заключение: «Научной ценности не представляет».
– Ага! – внезапно завопил папа. – Не представляет?! А как мы
втроем могли ее передвинуть, ты не подумала? Каменную глыбу
размером три на пять метров!
Мама молчала. Потом неуверенно спросила:
– А вы ее что, втроем перетаскивали?
Папа саркастически рассмеялся.
– Вот так-то! Ближе к народу надо быть!
– К грузчикам ближе? Ну, если ты настаиваешь... – покорно
сказала мама. Мы со Стасом ухмыльнулись.
– Галина! Не остри! Не время. – Папа, похоже, был настроен
сурово. – Я привык к твоему юмору. У меня иммунитет на твои
выходки. Я даже не спорю, когда бедные ребята учат никому не нужный
древнеегипетский...
– В жизни пригодится, – отрезала мама.
– Галина! – возмутился папа. – Ты же восточная женщина! Ты не
должна прирекаться с мужем!
– Извини, дорогой, – как ни в чем ни бывало ответила мама. Когда
хочет, она ведет себя как восточная женщина, а когда хочет – как
очень даже европейская. – Так что там с глыбой?
– Я отбил от нее кусок, – твердо сказал папа.
Наступила гробовая тишина. Потом мама сказала: