На утреннем обходе в палату цепочкой втягивается целая делегация: оба лечащих врача, старшая сестра, сестра простая и три молоденькие сеструшечки – только из медучилища. Во главе – сам заведующий урологическим отделением, Владимир Григорьевич Кравченко – главный специалист, фтизиауролог, хирург, известный в Днепропетровске и далеко за пределами. Если отчаявшийся человек ещё надеялся на чудо, то сотворить его мог только Кравченко. Но дело даже не в этом. Его славе сопутствовала очень любопытная деталь, маленький штрих, настолько потрясающий для коллег-медиков, что они приходили в ярость: за свою работу Кравченко не брал. Как и большинство больных, я уже знал о нём все были и небылицы. Небылицы фантастически преувеличивали возможности доктора, но зато вселяли уверенную надежду, столь необходимую человеку. И очень часто надежда оборачивалась таким же фантастическим исходом.
Во время обходов у Кравченко взгляд либо весёлый, либо строгий, а лицо всегда бледно, непроницаемо и одухотворённо, будто у хорошего дирижёра, и лишь изредка мелькнёт на нём улыбка. Такому лицу невозможно не верить. Но его свита раздражала меня до рвотного симптома. Врачи поглядывают как-то странно, словно я приговорён к смерти, а во взорах сестёр столько вины, будто они отобрали у меня последнее здоровье.
Каждый раз Владимир Григорьевич интересуется моим самочувствием и жалобами. Я отвечаю, что всё хорошо, жалоб нет. Оба лечащих выдают ему пару фраз на латыни и на том точка, для меня информации ноль, а свита идёт к следующему больному.
На очередном обходе я решил прояснить обстановку самостоятельно.
– Жалобы есть? – спросил он.
– Да.
– На что жалуетесь?
Я помедлил с ответом, изображая нерешительность. Кравченко подозрительно взглянул на врачей, те синхронно передёрнули плечами.
– На судьбу, – сказал я.
– Не моя компетенция. Другие жалобы есть?
– Компетенция ваша, других жалоб нет.
– Замечательно, изложите.
– У меня лейкоцитоз, – сказал я, – сплошная муть, как у хроника, но вы ничего не говорите.
– Ого! Какие термины! – театрально воскликнул Владимир Григорьевич. – Вы тоже читаете этот дурацкий журнал? Ещё раз напоминаю больным и персоналу: чтоб я больше никогда не видел в палатах «Здоровья»! – И тут же рассмеялся над случайным каламбуром. Быстрый в движениях и переменах настроения, он упёрся в меня насмешливым взглядом: