Виктория закрыла за гостем дверь. Сердце билось в груди как сумасшедшее. Мысль о том, что этот необыкновенный, потрясающий мужчина может заинтересоваться ею, приводила в трепет.
«Ну что за глупости!» – мысленно одернула себя девушка.
Зазвонил телефон.
– Мамочка, привет! Все замечательно. Как ты? А Харольд? Привет ему огромный… Да-а-а?! А где коттедж? В Оффенбурге? Красивое место, рада за вас… Мамуль, я не сомневаюсь, что там комнат хватит на всех, но давай не будем об этом. Мы уже обсуждали: ну не хочу я к вам переезжать. Ладно, ладно, не обижайся, ты ж знаешь – я взрослая и супернезависимая. И я тебя люблю!.. С Виталиком рассталась. Так получилось, не волнуйся, мамуль. Я знала, что ты меня поддержишь, он с самого начала тебе не нравился, – девушка рассмеялась. – Хорошо, торжественно обещаю: в следующий раз обязательно привезу к тебе претендента на руку и сердце на экспертную оценку. А сертификат качества выдашь? Да? И даже клеймо поставишь? А-а-а, не клеймо, а штрих-код. Конечно, какой разговор, без штрих-кода больше не с кем не общаюсь… Хорошо, мамуля, давай, пока. Целую.
Вика положила трубку. Мама старалась опекать ее даже из Германии. Не стоило говорить, что Виталик бросил девушку одну на трассе. Мамуля бы не просто расстроилась, а, несмотря на спокойный и выдержанный характер, ближайшим рейсом примчалась бы в Москву – лично убивать бывшего жениха.
*****
Добравшись до дома, Алекс вспомнил, что не ответил на важные сообщения, и уселся за компьютер. Ближе к полуночи молодой человек закончил работу и решил перед сном посмотреть новости.
Войдя в гостиную, он потянулся было к выключателю, но тут заметил какое-то непривычное голубовато-серебристое свечение возле окна. Это не было похоже ни на свет фонаря, ни на отблеск фар проезжающей машины.
Алекс сделал несколько шагов в направлении источника света и буквально остолбенел.
Тело его сковал страх, настолько сильный, что он не позволял пошевельнуться, добраться до выключателя и включить свет. Постепенно этот страх мерзкими щупальцами начал проникать в душу, наполняя ее леденящим ужасом.
Возле окна стоял мальчик лет десяти, одетый в вычурный средневековый костюм и плащ с застежкой-брошкой на правом плече, и молча смотрел на Александра. Из глаз ребенка струился серебристый свет, а сами глаза были странного, бледно-голубого цвета – не свойственного живым, да и мертвым тоже.