Внезапно мальчик заговорил: он не открывал рта, но слова его четко звучали в мозгу Александра.
– Я тот, кто наделен властью спасать страхом. Высшие силы послали меня открыть тебе то, что ты не можешь увидеть физическим зрением. Ты последуешь за мной.
Сияющий свет, исходивший из глаз ребенка, превратился в ослепляющие лучи. Александр физически ощутил, что они касаются его, потом был удар, подобный удару тока, головокружение, темнота, – и он пришел в себя в странном и страшном месте.
Сотни людей умирали на улицах неизвестного города. Несчастные корчились в предсмертных муках, стонали от боли. Их тела сотрясались в конвульсиях. Те, кто были еще живы, горько рыдали над телами погибших. Александр с ужасом смотрел на происходящее. Невыразимая любовь и сострадание к умирающим заполняло его душу. Ему безумно хотелось помочь этим несчастным, но он откуда-то знал, что не в силах сделать это. От собственной беспомощности сжимало сердце.
И вдруг он услышал глас с неба: «Не будь мудрецом в глазах твоих; бойся Господа и удаляйся от зла: это будет здравием для тела твоего и питанием для костей твоих1».
В руках у молодого человека в ту же секунду появился глиняный сосуд, в который, словно капельки воды, стали по буквам вливаться только что прозвучавшие слова. А голос произнес: «Это единственная вакцина от смерти».
Обрадовавшись, Александр бросился к больным. Он подбежал к одному из лежащих на земле и попытался влить ему в рот лекарство, но человек выплевывал его и слабо отмахивался, словно не понимая, что его пытаются спасти. Другие люди, к которым подходил парень, просто смотрели на добровольного лекаря ничего не выражающими, не видящими взорами, и никакие уговоры не помогали. Устав от бесплодных попыток спасти хоть кого-нибудь, Алекс в изнеможении опустился на бордюр, поставил рядом с собой кувшин и закрыл лицо руками.
Внезапно откуда-то сверху раздался зловещий хохот. Он бил по барабанным перепонкам, впивался в мозг, как скрежет железа по стеклу, заставлял трепетать каждую клетку тела. Александр ужаснулся: если ему этот страшный звук причинял такие страдания, то во сколько же раз хуже приходилось умирающим, кричавшим от жуткой, рвущей на части боли.
– Кто бы ты ни был, будь ты проклят! – закричал Александр.
Хохот усилился.
– Я уже давно проклят, – услышал парень отвратительный скрежещущий голос, действующий на нервы и буквально царапающий, как нож, каждую клеточку тела. Вязкой паутиной голос обволакивал этот мир, погружал его все глубже и глубже в пучину отчаяния.