С тех пор как десять лет назад Совет запретил использование
интернета, электронные газеты раскупались на ура. На полупрозрачных
и с виду невесомых листах проводникового ячеистого носителя из
кибергеля оживали картинки, текст можно было пролистывать, смахивая
пальцем. Со временем листы мутнели, скукоживались и напоминали
сброшенную змеиную кожу, они валялись повсюду, захламляя улицы и
подворотни.
Газетные очерки о жизни счастливчиков на Алькоре заменяли нам живое
общение — мы с замиранем сердца следили за бытом переселенцев, как
за аккаунтами своих кумиров в соцсетях прошлого, только вместо
лайков ставили баллы. У каких статей больше баллов — те и будут
чаще появляться. Особой популярностью пользовались репортажи о
кровавых нападениях инсургентов, но почему-то в статьях был только
текст, а фото и видео отсутствовали, такой материал попахивал
желтизной и журналистским вымыслом. На втором месте были очерки о
красивой и насыщенной жизни каких-нибудь молодых и беспечных
искателей себя на прекрасном Алькоре. Жить красиво сами не можем,
так хоть посмотрим.
Я махнул мальчишке, тот крутанулся и подскочил ко мне. В его
по-детски лучезарных глазах плясали хитрые огоньки начинающего
коммерсанта. На солнечном лице усыпанным веснушками сияла
неподдельная улыбка. Он чуть поклонился и старательно пригладил
непослушную соломенную шевелюру, напоминавшую дикое поле цветущих
одуванчиков.
— Возьмите газету, дяденька! — мальчишка протянул мерцающий
сложенный лист.
— Сколько стоит?
— Пять кредитов!
— Сколько? Не-е, что так дорого?!
— У меня мамка болеет, я за старшего! — малец сквасил просящую
мордочку.
— Ладно… Давай, — я заплатил завышенную цену за бульварную
газетенку и поплелся дальше.
Ну и ладно, не жалко… Доход пойдет не пройдохам газетчикам, а
жизнерадостному уличному торговцу. Такое ощущение, что он никогда
не унывает. Вот чему надо у него поучиться… Нам всем…
Впереди показалась проходная завода. Огромное здание без окон
нависло надо мной словно гигантский склеп. Я привычно поднес
браслет к датчику турникета, но тот протестующе пискнул и не
открылся. Впереди выросла силовая решетка, окончательно преградив
мне путь, будто я был террористом или еще того хуже —
инсургентом.
— В чем дело? — я недоуменно посмотрел на вывалившегося из окошка
стеклянной будки охранника в синей униформе.