– Да, – признался он, пряча нос в пенное пиво. – Он рассказал мне об этом.
– Вы не думаете… Ну, я не знаю… что этим можно как-то воспользоваться?
– Нет. До тех пор, пока мы не располагаем никакими уликами, могущими доказать, что Дэвид присутствовал в той комнате, обвинение в групповом изнасиловании не станет рассматриваться. Это было бы ваше слово против его слова. И, учитывая сложившуюся ситуацию, ваши показания, безусловно, вызовут сомнение.
Стоило ли меня подвергать такому испытанию? Дополнительному унижению? Дэвид распечатает сделанные им мои фотографии в такой позе, что все поверят в мое добровольное согласие.
В итоге я согласилась с благоразумным мнением адвоката, который одобрил мое смирение, дважды моргнув. Между тем впервые я заметила, что он был менее уверен в себе, чем обычно. Его высокомерие исчезло.
– Эль, я… я должен вам признаться.
Его правая рука нервно теребила ножку бокала, содержимое которого угрожающе пыталось вылиться на стол при каждом движении.
– После долгих переговоров мы с Луи рассудили, что для вас будет более разумно вести вашу совместную жизнь за скобками.
– Как это, «за скобками»? – заскрежетала я зубами.
– Вы остаетесь у себя в студии. Луи – в месте, которое предпочтительно держать в секрете. Вы по максимуму избегаете контактов, особенно на публике.
Я напряглась всем телом, сидя на стуле, и синтетический каркас скрипнул подо мной, когда я подпрыгнула, чтобы наброситься на своего собеседника.
– Это вам пришла в голову такая блестящая идея?
– Подождите. – Он попытался защищаться, вновь обретя прежнюю властность и чувство превосходства. – Вы правильно поняли все, что сегодня случилось во Дворце правосудия? Это война! Открытая, беспощадная война!
Имел ли он сейчас в виду двух братьев или же судебный поединок, в котором противостоял своему бывшему наставнику, адвокату Боффору?
– Они пустят в ход абсолютно все, что смогут, чтобы запятнать репутацию Луи, – добавил Зерки.
– А жить со своим мужем… вы считаете, что это может его запятнать? – задохнулась я от возмущения.
Я знаю, я не была честна до конца. Я заставила Луи тащить на себе всю тяжесть этого решения, которое приняла сама, в одиночку, хотя оно требует мнения обоих. Я стала первой, покинувшей семейный очаг.
– Вы прекрасно понимаете, что я хочу этим сказать: Луи желает оградить вас от нападок, которые будут направлены на него. Поверьте мне, они будут. Если мы станем держать вас на расстоянии, возможно, противники сосредоточатся только на нем. Но если возле него будете находиться вы, то пресса растопчет вас. В конце концов они разузнают все о вашем прошлом в агентстве «Ночные Красавицы»…