— Я должен спросить тебя, мальчик мой, — мягко произнёс
Дамблдор, — не хочешь ли ты мне что-нибудь сказать? Вообще
что-нибудь?
— Сэр, не уверен, что правильно вас понял, но впредь прошу не
обращаться ко мне в таком тоне, не знаю, как в магическом мире, а в
мире, где я вырос, так со своими жертвами общаются
маньяки-педофилы. — Удивление в глазах Дамблдора явно не было
наигранным.
— Прости, мой мальчик?
— Повторяю, сэр, впредь воздержитесь от применения формы
обращения «мальчик мой» и любых её производных, так как это
попахивает педофилией. Если вы не знаете, что это, то поясню:
педофилия — это действия сексуального характера, направленные на
совращение малолетнего лица как женского, так и мужского пола.
Соответственно, педофил — это человек испытывающий сексуальное
влечение к детям, — не моргнув глазом заявил Гарри.
— Э.. Прошу, прости меня, маль… я хотел сказать, Гарри, я
никогда не думал о чём-то подобном, — несколько потерянно
откликнулся Дамблдор. — И всё же ты уверен, что ничего не хочешь
мне рассказать?
— Я уверен, что хочу задать вам несколько вопросов, господин
директор, — откликнулся Гарри.
— Спрашивай, конечно, спрашивай.
— Первое, сэр: на каком основании вы оформили надо мной
магическую опеку, после чего выкинули на порог уважаемой четы
Дурслей?
— Второе: куда именно перечислялись деньги на моё содержание? Я
и мои родственники готовы поклясться, что не видели и кната из тех
сумм, которые мне показал управляющий рода Поттеров, а также почему
ключ от моего детского хранилища оказался в ваших руках?
— И третье: по какому праву и на каком основании вы без моего
ведома и согласия составили магический контракт на обучение в школе
чародейства и волшебства Хогвартс? И почему мне кажется, что это
очередной способ снятия денег с моего счёта?
— Э… — только и смог выдать Дамблдор, никак не ожидавший такого
от второкурсника. — Гарри, это всё исключительно для твоего блага и
безопасности! — быстро нашёлся директор Хогвартса.
— Не верю ни единому слову, — спокойно парировал Гарри. — Если
бы вы пеклись о моей безопасности, то не оставили бы годовалого
мага на пороге магловского дома, и я молчу о времени года, в
которое это произошло. Вам не приходило в голову, что мои дядя и
тётя просто не знали, что делать с моими стихийными выбросами? Я не
единожды подвергал их имущество и жизни опасности и это только
потому, что был расстроен или не хотел есть овсянку. А если бы я
заболел? Мадам Помфри, к примеру, сказала, что лечить мага
магловскими лекарственными препаратами противопоказано, правда, не
объяснила почему так. Но допустим, что всё это мелочи.