Да, видно, не успел.
О том, что с юга по Оке следует
огромная рать поганых, Еремей, коему великий князь доверил общее
командование (а еще и жизнь старшего сына, названного в честь
деда), узнал от беженцев. И поразмыслив, старый, опытный
военачальник, успевший повоевать на своем веку и с булгарами, и с
мокшей, и с орденом меченосцов да литвой под началом Ярослава
Всеволодовича, решил принять бой у стен Переяславля.
Оставив не самую слабую крепость в
тылу, воевода построил многотысячную рать в междуречье Трубежа и
Лыбедя, преградив путь врагу двойной линией надолбов, вмороженных в
утоптанный снег. Подъем со стороны обеих рек ратники старательно
залили водой, превратив их берега в ледовые горки, на которые
конному невозможно подняться! Пеший же осилит подъем, лишь
старательно вгрызаясь в лед ножом или кинжалом – и то лишь
недюжинный силач со стальными пальцами! Но на случай возможного
обхода и отчаянной попытки преодолеть ледовый подъем, в тылу пешцев
воевода оставил тысячу конных лучников – потомков берендеев,
переселенных во владимирские земли еще при Юрии Долгоруком и Андрее
Боголюбском. Тех, кто еще не растворился среди русичей и сохранил
традиции конного степного боя… Берендеи успеют подлететь бодрым
галопом к месту прорыва, обрушат град стрел на тех, кто с трудом
карабкается по льду, отбив поганым всякое желание обойти
владимирскую рать! Нет уж, бить ворогу только в лоб – сквозь линию
надолбов…
За вмороженными в землю, склоненными
ко врагу заостренными кольями встали многочисленные пешцы. В центре
– спешенные княжеские гриди и городское ополчение Владимира да
Москвы; московские белые сотни известны как лучшие в княжестве
топорщики, многие из них облачены в кольчуги и шеломы. По левую
руку встала тысяча новгородской панцирной пехоты в чешуйчатой
броне, с тяжелыми рогатинами и ростовыми щитами. Среди них также
полторы сотни воев с самострелами, что легко пробивают рыцарскую
кольчугу – все, кого успел собрать и отправить на помощь верный и
честный княжич Александр Ярославич. По правую же руку ополчение
весей, вооруженное попроще и победнее. Никакой брони и мечей,
только топоры и дубины, да обожженные на концах колья вместо копий
– но хоть щиты есть у всех. И, наконец, позади пешцев – две тысячи
панцирных гридей во главе с самим воеводой! На могучих, рослых
жеребцах встали под началом Еремея лучшие воины владимирской и
суздальской дружин! А всего двенадцать тысяч воев без учета
немногочисленного ополчения Переяславля – оно целиком укрылось в
граде по наказу воеводы: будет кому детинец оборонять, коли враг
действительно столь силен и все же возьмет верх в сече…