Йосим Геннадьевич потянул меня за локоть, останавливая.
- Что-то не так? – Посмотрел я по сторонам.
Вроде как, до казино еще через весь «чистый» район идти –
увеселения привычно располагались ближе к реке. Потом обратил
внимание, что старик смотрит на витрину близкого к нам магазина
одежды. Особенно на крупную вывеску «аренда костюма, платья и
обуви».
- Дядя Сема найдет. – Напомнил я.
- Я твои пять медных монет одолжу. – Отрицательно качнул спутник
головой. – Это для меня.
- Узнают же. Кредиторы ваши…
- Если узнают, то в городе не тронут. – Уверенно чеканил он
слова. – Не беспокойся. А домой придут - совру, что денег пытался
одолжить. Меня в таком тряпье ни в одно приличное место не пустят.
– Дернул он свой рукав.
- Так, а надо нам в эти приличные места?.. – Осторожно уточнил
я.
- Мне – надо. Я тут подумал над твоими словами и решил, как свои
золотые от нашего дела вложу. Город свой выкуплю, - с каменным
лицом произнес он.
- Да я… - Неловко попытался я отыграть слова вспять.
- Нет, все правильно ты говоришь. – Прервал он меня. – Они
продали свой Каменск. Они, не ты. И не я! Мой Каменск отняли. Я
хочу его назад, - насупился худощавый высокий старик в застиранном
ватнике, за спиной которого были только долги, пустая квартира и
костюм для похорон.
- Да как?! – Всплеснул я руками, не зная, куда деваться от
сожаления от собственных слов.
Видно – зацепило старика, и сильно зацепило.
- Будут деньги – покажу. – Уклонился он от ответа. – А деньги
будут - я в тебя верю.
- Можем ничего не заработать. Можем на каторгу попасть. –
Старался я говорить спокойно.
Хотя хотелось добавить истово, с напором: «А пять монет – это
пять или даже десять дней жить, если скромно!». Но во взгляде
напротив было не безумие, через которые следовало бы докричаться до
разума, а просьба…
- Дай мне попытаться. – Задрожали стариковы руки, и он сжал
ладони в кулаки, унимая эту дрожь.
- Дядя Йося… - Растерялся я.
- Долго стоим. Одолжишь или нет?
- Конечно. Берите. – Кивнул я.
- Дождись здесь, будь добр, - вздохнув, шагнул дядя Йося на
ступень невысокой лестницы ателье, потянул тяжелую дверь и скрылся
за ней.
Я прошелся к стене следующего дома – без парадной и дверей на
улицу, и привалился спиной к стене.
«Ладно, пять монет списываем». Пять моих рабочих дней… Холод
коснулся затылка, успокаивая. С другой стороны, он ведь в меня
поверил и помогает – как я могу не верить в него…