Он устало
выпрямил спину и поднял на меня глаза. Похоже, если он и был у себя
в комнате, то только сменить одежду. Остальное время так и просидел
тут.
- Слушай,
- я смутилась, остатки хмеля выветривались из головы очень быстро.
- Я... в общем, глупости я сказала... Я так совсем не думаю. Я,
если честно, вообще об этом не думала... Перепугалась сильно, вот
нервы и сдали.
Я подошла
вплотную к столу. Он по-прежнему молчал и в упор смотрел на меня. Я
нервно облизнула губы.
- А
сейчас, выходит, не боишься? - от его горькой усмешки мне стало
стыдно. Очень стыдно.
- Нет, -
я уверенно покачала головой, прекрасно отдавая себе отчет, что тут
где-то подвох.
- А так?
- его лицозатуманилось... или
это у меня проблемы с глазами (от усталости, например)? Когда
сквозь этот туман стал проступать голый череп в остатках плоти тут
и там, а в пустых глазницах полыхнуло бледно-голубое пламя, я резко
пожалела о своей трезвости.Но отступать я не собиралась. То, что
мужчина может превращаться в скелет - не самый большой недостаток,
если хорошо подумать. Потому изо всех сил изображая беззаботность,
хмыкнула:
- То, что
я вижу — это мой личный глюк на почве переутомления или ещё одна
демонстрация твоих умений? Так я тоже, как оказалось, могу хвост
отрастить...
В ответ я
услышала тяжелый вздох и глюк исчез. Передо мной снова сидел
осунувшийся, небритый и, на самом деле самый лучший мужчина на
свете.
- Тебе
нужно вернуться в свой мир, - прямо сказал он.
Я присела
на край стола и с любопытством на него посмотрела:
-
Прогоняешь?
- Нет,
дело не в этом... Ты и сама все прекрасно понимаешь...
- Нет, -
упрямство всегда было основной чертой моего характера, - я понимаю
только одно. Я люблю тебя. Мне нравится твой мир. Я хочу научиться
здесь жить, чтобы остаться... насовсем. И мне очень скучно жить в
моем мире.
Я с
преувеличенным вниманием уставилась на свои руки. Он отвернулся,
что-то увлеченно разыскивая в ящике стола. Я украдкой наблюдала за
ним, пытаясь понять, чем он занят.
- Ты же
сделал это для меня... - снова заговорила я, - ну, вернул мою душу
в тело...
Он
деланно-равнодушно кивнул, не отвлекаясь от своих поисков, а я
продолжила:
- Ты же
заплатил своей жизнью, правда? Почему ты это сделал?
- Правда,
- он наконец снова посмотрел на меня и вздохнул. - Это очень сложно
объяснить... В тот момент, когда... я понял, что натворил, я меньше
всего думал о том, чтобы торговаться со смертью. Мои чувства к тебе
невозможно описать словами ни на одном известном мне языке.
Я