настолько сильно
люблю тебя, что твоя жизнь стоила любого количества моих
лет...
- Голдот, я... - я всё-таки всхлипнула.
- Я... Прости меня...
- Я все понимаю, малышка. Твой мир не
подготовил тебя к таким испытаниям... Он слишком другой, слишком
отличается. И я злюсь на себя за глупость и не сдержанность. И на
Анорхайна за его беспечность. Рядом со мной тебе действительно
всегда будет страшно. Но видят Небеса, как бы я хотел, чтобы все
было по-другому...
- И
всё-таки прогоняешь?
- С меня
хватит и знания, что ты жива, здорова и счастлива.
- Ты
предлагаешь мне вырвать тебя из своего сердца, вернуться к прежней
жизни и сделать вид, что ничего не было?! - невольно я повысила
голос. - Что не было тебя, не было нас, что для меня это ничего не
значит? Ты серьезно думаешь, что я смогу так поступить?
- Детка,
ты ещё очень и очень молода, - он снова посмотрел на меня. Теперь в
его глазах снова была вечность... Он взял мою руку. Я не отрываясь
смотрела на него.
А когда
он нежно вернул мою руку на колено, тонкий палец ощутимо
оттягивало, непривычно холодя кожу, массивное кольцо. Крупные
рубины в оправе из старого черненого серебра вспыхнули в свете
свечи. Я исподлобья посмотрела на Голдота.
- Дан
поможет тебе вернуться, - он спокойно вернул взгляд. Но мне не
показалось, что мужчина нервно сглотнул.
- Я не
могу уйти, - попыталась возразить я, накрывая его мертвую руку
своей. - Я люблю тебя.
- Я тебя
тоже, - он покачал головой, отодвигаясь. - Поэтому уходи, пока не
поздно. Не нужно тебе все это, - он кивнул на окружающую обстановку
и безапелляционно добавил: - Не вынуждай меня применить
магию.
И я сразу
поняла,что применит. Вот скажет
какое-нибудь очень волшебное слово и я охнуть не успею, как окажусь
за дверями комнаты. Быть выдворенной таким образом показалось
унизительным и неприятным. Смириться с его самоуничижением — еще
противней. Поэтому я вытерла мокрые щеки, легко соскочила со стола
и искренне улыбнулась:
- Извини,
но я так не могу. Поэтому обещаю, мы еще увидимся!
Обернулась уже на пороге комнаты и послала
ему воздушный поцелуй. Я знала, он видит.
- Ни за
что... - донесся до меня тихий хрипловатый голос, а в голове
раздался треск ломающейся защиты и шепот: «Я никому не позволю
испортить тебе жизнь... особенно, себе...»
В холле
стоял Дан. К моему удивлению, он был трезв и тихонько посмеивался,
глядя на мое разочарованное лицо.