Сняли банкетный зал в новом здании гостиницы «Националь». Сообщая всем приглашенным место свадебного торжества, Ольга Ивановна не забывала вставить небрежно: «Нужно подняться по золотой лестнице в зал налево. Очень уютный зал. Там только что справлял день рождения академик-атомщик…»
В загс поедут, кроме молодых, только шесть человек, свадебная «чайка» уже заказана. Последние дни перед свадьбой Евгений Максимович находился в нервно-возбужденном и одновременно подавленном состоянии. Сослуживцы непонятным образом узнали о свадьбе и смотрели на него с загадочными улыбками – поди разбери, что за этими улыбками? Наташа же к предсвадебной суете относилась шутливо. Вдруг звонила ему на работу и спрашивала:
– Ты не передумал? Потом не забудь, тебе надо быть в черном костюме и при галстуке.
Или:
– Звоню, чтобы уточнить, проблему тещи ты продумал до конца?
Или звонок в семь утра домой:
– Вставай, будет невыносимо, если тебя уволят за прогул накануне свадьбы и я стану женой безработного.
Шутила она и в загсе, дождалась, что отец сказал ей довольно громко:
– Ты все-таки не на эстраде, перестань ерничать.
И вот они на «чайке», украшенной лентами и ошметками лопнувших в пути воздушных шариков, подкатили к «Националю», поднялись по золотой, снизу подсвеченной лестнице и вошли в свой зал, где буквой «П» были составлены столы, ломившиеся от закусок и бутылок.
Гости, пока еще не все, встретили их аплодисментами. Наступил час ожидания остальных, когда Евгений Максимович не знал, куда ему деться. Вокруг были абсолютно незнакомые люди, и все в упор его рассматривали. Некоторые глупо спрашивали:
– Ну, как там было в загсе?
Евгений Максимович отвечал: «Нормально». Все бездумно томились возле стола.
Но съезд гостей продолжался. Многие вручали молодым подарки. Столик, специально для того поставленный, уже был завален свертками.
Пришел Гена, холостяцкий друг Евгения Максимовича, они уединились в дальний угол.
– Давай настроение, – сказал Гена.
– Нормально, – ответил Евгений Максимович.
– Ну, ты даешь. Что же тут нормального? Торжественное заковывание в цепи. Я брошен тобой на произвол… а ты говоришь «нормально»…
– Когда-нибудь надо же? Не подыхать же в одиночку.
– Несолидно, Женя, – до подыхать еще сто верст и все лесом. Скажи уж прямо – дачки захотелось?
– Дурак! – всерьез рассердился Евгений Максимович.