В 1970-е и 1980-е гг. мы встречались редко, потому что работали уже не только в разных организациях, но и в разных зданиях, далеко друг от друга. ИЭМСС переехал в собственное здание, а я перешел на работу в Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН АН СССР). Да, встречались редко, но уже в ином качестве. У нас появился общий друг. Я возглавлял в ИНИОН отдел информации по проблемам капиталистических стран Европы и Северной Америки, и мне порекомендовали специалиста по военно-политической стратегии США Вадима Мильштейна. Мы быстро сговорились насчет того, чем он будет заниматься в отделе, а вскоре обнаружили немало точек схождения в наших жизненных правилах, во взглядах и интересах. Тогда-то и выяснилось, что он является давним и близким другом Шмелёва. Были они одногодками, явились в сей мир с двухмесячной разницей – в июне и сентябре 1936 г. И ушли от нас почти одновременно: Николай Петрович – в январе 2014 г., Вадим Михайлович – в апреле того же года. Время от времени он собирал круг своих друзей и приглашал меня. Обычно мы с Николаем устраивали небольшой перекур на двоих, чтобы обменяться мнениями в сфере наших профессиональных интересов.
Не буду напоминать о том, как эволюционировали в 1960-е и 1970-е гг. советская экономика, политическая система и коммунистическая партия с ее экзотическим высшим органом, в котором средний возраст его членов перевалил за 70 лет. Назову лишь два события, которые определили общее направление этой эволюции. 21 августа 1968 г. советские войска вторглись в Чехословакию, положив конец системным реформам в духе «социализма с человеческим лицом», которые начало руководство страны во главе с Александром Дубчеком. 25 декабря 1979 г. советские войска вошли в Афганистан под предлогом помощи новому руководству, объявившему о своем намерении построить в стране «афганский социализм». Шмелёв негативно воспринял оба события, считая, что вторжение в Чехословакию положило конец и оттепели, и последним надеждам на экономическую реформу в СССР, а интервенция в Афганистан подстегнула новый виток гонки вооружений, для советской экономики непосильный.
Естественно, он уделял особое внимание состоянию этой экономики и экономической политике государства. Он считал ее непрофессиональной, полностью подчиненной логике холодной войны и корпоративным интересам советского ВПК. Начиная с 1974 г. в мировом хозяйстве резко возросли цены на нефть, которая стала одной из главных статей советского экспорта, главным образом в капиталистические страны Европы. В казну потекли дополнительные десятки миллиардов долларов, которые, полагал Шмелёв, могли быть использованы для модернизации и структурной перестройки советской экономики, а также развития социальной сферы и поднятия общего уровня жизни в нашей стране. Излагал ли он в каком-то виде свои взгляды и рекомендации? В открытой печати это было невозможно. Но в 70-е гг. уже вошла в моду подготовка академическими институтами аналитических записок, которые рассылались под грифом «Для служебного пользования» в ЦК КПСС, Совет министров СССР, а также самые важные министерства и ведомства (МИД, КГБ, МО). В них высказывались осторожные, дозированные критические оценки тех или иных аспектов нашей жизни и предлагались рекомендации, как правило, основанные на изучении опыта зарубежных стран, как социалистических, так и капиталистических.