- Я согласна, – простонала я.
- Это будет…
- Я согласна. Быстрее! Больно!
Не отрывая глаз от Миши и хватая воздух ртом, я пыталась
улыбнуться непослушными губами: - Люблю тебя. Маме... скажи…
Силуэт брата плыл. Сознание мутилось. Вдогонку мне прошелестело:
- Будь счастлива. Верю, что...
Пришла в себя я тоже от боли. Тело выкручивало судорогами. Руки,
ноги, спина, живот - были сплошной болью. Я кричала и билась в
чьих-то руках, вытягивалась, теряла сознание, а очнувшись, опять
плыла в океане боли. Глаза сами собой уходили под лоб и я не видела
ничего, кроме странного багрового тумана. Это закончится,
закончится, закончится... - острым шипом пронзала мозг единственная
мысль - не может же это длиться вечно?! Ведь переход уже был, был…
Мне что-то лили в рот и оно попадало в дыхательное горло, я
захлебывалась и кашляла. Судороги выворачивали наизнанку. А меня
опять заливали, приподняв и жестко фиксируя голову. Я глотала и
теряла сознание в очередной раз.
Все закончилось вдруг и разом. Вот еще мгновение назад я
корчилась от боли, а сейчас она ушла. Только отголоски спазмов в
выкрученных мышцах гуляли по телу - остаточные? И я не орала уже, а
тихо выла. Молчать еще не было сил. Осторожно придерживая голову,
меня напоили чем-то другим - очень сладкой ароматной водой. Потом
умыли и промокнули лицо. Подняли выше на подушке и я с облегчением
откинулась на нее, переводя дыхание. Глаза уже видели. Я
выжила.
Возле моей постели в кресле сидел Грэгор. Ему массировал виски
человек в белой одежде. Второй стоял рядом со стаканчиком в руке.
Стаканчик перекочевал в руку графа и он опорожнил его одним
глотком. Выражение его лица и весь его вид… наверное, краше в гроб
кладут. И волосы – белые, как снег. С головы до ног по моему телу
прошла очередная волна - теперь уже страха. Я простонала, глядя на
него:
- Что с ним?
Граф тихо плакал, ничего не говоря. Бесил...
- Я. Спросила. Что. С ним?! - прохрипела я.
Меня трясло уже не так от страха, как от злости. Да пропади вы
пропадом с вашей чувствительностью и сентиментальностью! Я тут чуть
коньки не отбросила, а он в загадки играет.
- Умирает, – тихо прошелестел граф.
- От чего? – мой вопрос прозвучал деловито.
Он выпрямился в кресле и отвечал уже внятно, глядя мне в
глаза:
- Ранение. Можно было вытянуть, но он не хочет жить.