Буравчик боли сверлил затылок, мешая соображать. Задвинув
подальше сожаления о том, что не слушала маму, убеждающую, что не
бывает лишних знаний. Сейчасбы очень пригодились знания
специалиста-дознавателя по работе с маньяками.
- Я виновата…
Рука, только что ласково зарывающаяся в волосы, с силой сжала и
резко запрокинула голову. Боль выстрелила с новой силой. Я сцепила
зубы, удерживая стон.
- Виновата, еще как виновата,- щеки коснулось холодом и обожгло
болью.
Острое лезвие кинжала прочертило линию от виска к уху. Я
почувствовала, как за шиворот стекли теплые струйки крови.
- Я сожалею…- выдохнула я, из-под ресниц разглядывая бледное в
некрасивых красных пятнах лицо герцогини.
- Знаю, Жюли, и я простила бы тебе это. Но ты и… Годарийский…-
она сделала паузу, клинок прошел по другому виску, вспарывая кожу.
Я закусила губы, чтобы не закричать от боли.- Я видела, как вы
целовались. В герцогини метишь? И в будущие императрицы? Он
мерзавец, каких больше нет! А ты променяла меня на эту тварь?!
От удара по щеке, голова дернулась, и затылок ударился о камень
стены. Перед глазами вспыхнули радужные пятна. Золотые перстни
герцогини разорвали губу, на куртку закапала кровь.
В голове гудели колокола, я тряхнула волосами, но сознание не
прояснялось. Перед глазами все сливалось в сплошное пятно, которое
шипело и бесновалось голосом герцогини Каратт.
- Он такой же, как вся эта гнилая семейка Зарат. Юниан и Каласт
заслуживали смерти. Я ведь любила своего жениха, терпела всех этих
фавориток Юниана. Понимала, что он мужчина, а я ничего не могу ему
дать, ведь тогда артефакт в храме Триединого не одобрит наш союз. А
скольких завистниц мне пришлось устранить. Что они только не
делали, чтобы наша помолвка распалась,- девушка в ярости ударила
кулаком по каменной стене возле моего лица.
Ящер злобно зашипел, но герцогиня даже не обратила на него
внимание.
- Смотри на меня, Жюли,- потребовала блондинка.- Не смей
опускать голову!
Пальцы дернули вверх за волосы. Глаза на перекошенном злобой
лице казались черными провалами. Оттуда отчетливо повеяло тяжелым
безумием.
- Мне было страшно в тот день. Очень страшно. Я отпраздновала
совершеннолетие, и мне запретили прятаться в убежище с детьми. Отец
исчез куда-то, и некому было меня защитить. Я пошла к
единственному, в ком видела и защиту, и помощь… к своему жениху
Юниану. А он…- девушка сделала паузу, прошипела грязное
ругательство сквозь зубы.- Они с Каластом напивались вдвоем в
ожидании дворцовых постельных грелок… Я плакала, умоляла меня не
трогать. Но что я могла против двоих мужчин… Толку от магии, если
себя нельзя ею защитить. Мерзкие законы проклятого рода!