- И какую же максимальную скорость развивает «Ласточка»?-
поинтересовалась у милна Радавана, то и дело перебивающего
объяснения пилота.
- Шестьдесят четыре узла крейсерская и максимальная семьдесят
три узла,- гордо произнес стоящий рядом маркиз.- Лучший показатель
в Зарат! «Серебряного сокола» Годарийских делает на раз-два!
Прошлые соревнования стали триумфом для «Ласточки». Мы сделали
всех! У меня отличная команда, милена Юлия!
Маркиз панибратски хлопнул по плечу стоящего рядом неопрятного
шатена. Мужчина крякнул и присел от неожиданности, под
одобрительный гул вахтенных, вспомнивших минуты своего триумфа.
Маркиз азартен, удачлив, богат и любитель похвалиться своими
победами. У таких много завистников. Да и сами они еще те
завистники. Со здоровой конкуренцией у него явная проблема. По
собранным данным Лаграж вполне тянет на возможного убийцу
императора. Он не садист, но помочь похитить, пытать и убить Юниана
мог кто-то другой по его указке.
* * *
Еще дежурные возились у тросов, аппарель не коснулась краем
площадки приземления, как я, спрыгнув на землю, бегом летела в
сторону побережья, призывно шумевшего прибоем, не замечая
удивленного возгласа маркиза.
С высоты бирюзово-изумрудный океан казался застывшим стеклом,
разлитым на зеленоватые прибрежные пески. Завороженная открывшимся
зрелищем, прилипла к иллюминатору, позабыв переодеться в летние
одежды.
Большая вода с раннего детства действовала на меня
по-особенному, гипнотически, притягивала, звала. Едва дирижабль
завис над посадочной площадкой, горя нетерпением, первой
переминалась у входного люка, злясь на перегородившего выход,
занятого работой, матроса.
Стаскивая на ходу жакет и расстегивая ремень брюк, напрочь
забыла, где нахожусь, разглядывая бескрайнюю синь дали с пенной
рваной кромкой. Томящееся на южной жаре в теплой одежде тело
требовало немедленной прохлады. Немедленно окунуться в воду, спасая
себя от перегрева.
Имея стопроцентно сухопутные корни, всегда удивлялась этой своей
тяге к морю. Любому: теплому тропических широт, холодному белому в
Заполярье, даже Израильскому Мертвому. Меня устраивали и
облагороженные пляжи с человеческими лежбищами и дикие,
обрывающиеся отвесно скалы, о которые с шумом разбивались
волны.
Небрежно скинула рубашку на песок, механически отметив странный
зеленоватый цвет последнего, стащила короткие сапожки, выпрыгнула
из брюк, радуясь, что на мне плотное черное белье, бросилась в
бегущую навстречу волну, радуясь обволакивающей тело прохладе воды.
Несколькими сильными гребками добралась до покачивающегося на воде
бакена, нырнула, огляделась, разглядывая мелкий, светло-зеленый
песок, поражаясь чистоте дна. Вынырнув, стерла капли воды,
стекающие на лоб, и глянула на берег, осознав, что сейчас вокруг
чужой мир, а не привычная, родная, хоженая вдоль и поперек
Анапа.