— О, заучка пришла!
Нельзя сказать, что в этом выкрике было много радости, но
Гермиона просто проигнорировала его. Увидев отсутствие не только
обычной, но и вообще любой реакции, ученики присмирели, ибо не
интересно травить того, кто эту травлю игнорирует.
Урок начался, но кудрявая и наконец расчесавшаяся девочка на
первой парте не тянула руку и не стремилась выпрыгнуть из-за парты,
чем удивила уже учителей. Девочке было откровенно скучно, это было
видно и по ее позе, и по глазам, и даже по сдерживаемым зевкам.
Учитель математики не сдержался. Вызвав девочку к доске, он дал ей
задачу, к курсу младшей школы не относящуюся. Хотя внешне задача
сводилась к обычному квадратному уравнению, суть ее была глубже, но
девочку не остановила необходимость использования методов
дискретной математики, которыми она поставила учителя в тупик.
— Мисс Грейнджер, вы собрались сдавать А-левел? — удивился он,
глядя на очень красивое решение задачи, которая просто физически не
могла быть решена младшим школьником.
— Пока только за младшую школу, — тяжело вздохнула Гермиона и
процитировала: — Путь в тысячу ли начинается с первого шага[2].
Этот мальчик был им подкинут так не вовремя, ведь денег на двоих
детей просто не хватало. Дурсли не были плохими людьми, по их
мнению, поэтому племянника приютили, а не сдали в приют, хотя это
было бы проще. Мальчик, конечно, не получал материнского тепла, но
он не был родным ребенком, что ему было в свое время достаточно
честно объяснено. Скорее, в отношении него работал остаточный
принцип. Еда по остаточному принципу, одежда опять же по нему.
Работать по дому его не заставляли — маленький же, но и особо не
замечали.
Пойдя в школу, Гарри Поттер привык к своему имени, привык к
тому, что он не «мальчишка» и не «эй, ты». В школе все было так же,
как и дома — равнодушные учителя, равнодушные, иногда злые, иногда
дружелюбные ученики. Откровенная садистка учительница английского
языка, спокойный и мягкий учитель математики — все было в этой
школе. Наказания в самой школе были болезненными, но Гарри к ним
относился философски, только вот руки долго болели от линейки…
Впрочем, мальчик привык к тому, что он ненужный, и не
жаловался.
Когда впервые заболели пальцы, Гарри поначалу подумал, что это
от наказания, но утренняя скованность рук и ног стала приносить
ребенку серьезные неудобства, поэтому, когда руки начали болеть
сильнее, он, на свою голову, пожаловался тете. Петунья отвезла
мальчика в больницу, где после анализа крови, даже особо не
осмотрев ребенка, врач сказал: «психосоматика» и объяснил, что это
такое.