–
А где нам дров взять? – опять упал духом Глобус.
–
Так это, – почесал лысину дед Митрофан, – а зачем вам дрова? На
мехбригаде есть старые шины. На куче валяются. Вы же
видели?
Мы
с Глобусом неуверенно кивнули.
–
Ну так вот, – продолжил дед Митрофан менторским тоном, надевая
замызганную кепку с обломанным козырьком обратно на голову, – их же
всё равно Петрович хотел утилизировать, но всё руки не доходят.
Посевная же.
Мы
кивнули.
–
А так вы возьмёте, и мероприятие с костром сделаете, и заодно шины
утилизируете, – продолжил рассуждать дед Митрофан. – Внутрь шин
накидаете, а сверху хворостом, для красоты. Никто и не поймёт
ничего.
Мы
с Глобусом аж восхитились такой вот дедмитрофановской
выдумке.
В
общем, побежали мы с Глобусом на мехбригаду, а то время уже
поджимало, а еще костёр делать. Когда проверка приедет, мероприятие
в разгаре должно быть. Типа не ожидали мы.
На
мехбригаде крутился всё тот же заросший щетиной Михалыч, сегодня
особенно хмурый и сердитый. Он кругами ходил вокруг самодельной
зернотуковой сеялки, чесал заросшую голову и обречённо
матерился.
–
Здарова, Михалыч, – сказал Глобус, – мы у тебя шины эти старые
заберём.
–
Да делайте, что хотите, – отмахнулся Михалыч, – хоть всю мусорку
забирайте.
Ну, а мы что? Мы и забрали.
И
вот бредём мы такие с Глобусом по дороге и тащим на себе, мать их
так, старые шины.
–
Знаешь, бро, – прокряхтел Глобус из-под вороха шин, – мне кажется,
я не ту специальность выбрал. Надо было на музыканта учиться. Сидел
бы сейчас в театре и на скрипочке увертюры наяривал.
–
А если бы на органе? – мрачно поддел его я, – представляешь потом
туда-сюда орган с концерта на концерт перетаскивать?
–
Органы же не перетаскивают, – задумался Глобус, – вроде
как…
–
Шины на себе тоже, – не согласился я.
–
Ну так-то ты прав, лучше уж шины, – закряхтел Глобус и уныло
поправил сползающую резину.
Когда юные чесноковские пионеры, подгоняемые
лично Петровичем, прибыли к месту проведения мероприятия, у нас уже
было всё готово. На заднем дворе школы, который символизировал
стадион, ровно посередине была огромная куча хвороста.
–
Эк вы славно всё выдумали! – восхищённо похвалил нас Петрович, –
Пионерский костёр! Патриотично.
Мы
с Глобусом скромно потупились, мол, да, вот такие мы. О том, что
внутри шины, а хворост только сверху, мы также скромно
умолчали.