–
Красоты женской не выдержал, – прокомментировал дед Митрофан, –
наши бабы же бес трусов, по старинке ходят. Вот он увидел эти все
подробности, и сердце у бедняги разорвалось.
И
вот из лап такой вот тёщи нам и предстояло вытащить директора школы
в Чесноковку.
–
Ну и как нам это сделать? – почесал затылок Глобус. – Он же в
отпуске, вряд ли сейчас он всё бросит и прибежит по первому
зову.
–
Может быть рассказать о вчерашнем мероприятии? – предположил я и
грустно посмотрел на телефонный аппарат, единственный в Чесноковке,
который находился в сельсовете, где мы сейчас и совещались, как
правильнее поступить.
Оба, и Глобус и дед Митрофан, посмотрели на
меня укоризненно.
А
я что, я ничего. Предложил, как лучше!
–
Не будем пока травмировать человека, – глубокомысленно заметил дед
Митрофан, поставив точку в дискуссии.
–
Ну а как его тогда сюда вызвать? – забеспокоился Глобус.
–
Есть у меня одна мысль, – глубокомысленно заявил дед Митрофан и
добавил, – будьте здесь.
С
этими словами он вышел, оставив нас возле телефона.
–
Чего это он? – спросил Глобус.
Я
лишь пожал плечами, понять этих хроноаборигенов каждый раз
сложно.
–
Вот! – дед Митрофан вошел в контору с крайне загадочным
видом.
–
Что вот? – уточнил Глобус.
И
тут из-за пазухи деда Митрофана раздалось мяуканье.
–
На, подержи пока, – протянул дед Мирофан кота Ваську
Глобусу.
–
А чё опять я? – возмутился Глобус, но кота на руки взял.
–
Крепко держи, чтобы не убёг, – строго велел дед Митрофан, погрозил
для острастки пальцем и начал набирать Лопуховский
сельсовет.
–
Девонька, Люся, а позови нам Петра Ивановича к телефону… ну зятя
тети Зины Сидоровой. Кто звонит? Ну, скажи, что срочно, с
Чесноковки, скажи, звонят… по производственным вопросам… ага…
скажи, со школы…
–
Сейчас, – подмигнул Дед Митрофан, прикрыв трубку ладонью, – пошли
звать.
Потянулись томительные минуты
ожидания.
Наконец в трубке раздался мужской
голос:
–Аллё! Аллё! Это Котафьев. А кто
звонит?
–
Пётр Иванович? – уточнил дед Митирофан, – Чичас с тобой родной брат
говорить будет!
С
этими словами он потянул кота Ваську за хвост, тот от возмущения
заорал дурниной. А из трубки раздался отборный мат и
ругань.
–
А вот теперь ждите, агрономы, – самодовольно ответил дед Митрофан,
отпуская Ваську, – я не я буду, если до обеда он не приедет в
Чесноковку.