– А то! – крякнул дед Митрофан и
намеком повернулся ко мне, – вот если бы ты, Борис Рудольфович,
заглянул к Дуське в сервант, то спорю на червонец, что у нее там
завсегда чекушка бывает.
– Но как-то неудобно по чужим шкафам
чекушки воровать, – попробовал воззвать к голосу разума
я.
– Неудобно с женой спать, когда дети на
соседа похожи, – тихо хохотнув, опроверг мои слова дед Митрофан и,
словно Ленин на броневичке, указал рукой куда-то по направлению к
баб-дусиному серванту. – Ключ в синей чашке с отбитой ручкой! Там
она, в серванте стоит.
Портить отношения в самом начале
знакомства не хотелось, и я, скрепя сердце, поплелся искать
чекушку. Себя успокоил тем, что нужно сейчас внедриться получше, а
после первой зарплаты сразу же откупим. Она и не заметит. Вряд ли
почтенная деревенская матрона регулярно выпивает.
Пройдя по скрипящим половицам через
веранду, я заглянул в «залу». Здесь следует отметить, что в каждой
более-менее уважающей себя избе Чесноковки была одна чистая комната
«для гостей», иначе говоря – «зала». Многочисленное семейство могло
ютиться в одной-двух комнатах, но чистая «зала» была всегда. При
этом необходимо особо выделить, что гости вполне могли прийти и
посидеть в летней кухне или вообще – во дворе на завалинке. Но
«зала» оставалась торжественно-недосягаемой: в нее нельзя было
заходить в рабочей одежде, садиться на диван (праздничное
покрывало!) и т.д. Хотя в деревне не принято было и днем на кровать
садиться, а тем более ложиться («ты же не больной», – говорили в
таких случаях чесноковцы).
Приземистый застекленный шкаф темной
полировки был забит посудой. Баба Дуся по меркам Чесноковки была
хозяйкой зажиточной. Особенно впечатляли стройные ряды синих
пузатых рыбок с выгнутыми сколиозными спинами и большой чайный
сервиз алого цвета в белую крапинку на двенадцать персон. Судя по
слою покрывающей их пыли, стояли они тут от царя Гороха. Отдельный
ряд занимали миниатюрные копии бутылок с коньяками и винами,
некоторые были ростом по семь сантиметров. Искомая щербатая чашка
нашлась в углу, чуть сбоку. Судя по замацанному виду, ее регулярно
использовали как сейф. В чашке, среди мелких монеток, значков
«Бабочки Таджикской ССР», «Поползень», «Отличник коневодства НКЗ
СССР», катушки с нитками, стеклянной пробки от графина и прочей
ерунды, действительно был большой, покрытый псевдопозолотой, ключ.
Я отпер им нижний ящик и вытащил бутылку с
самогоном.