– Так, Макс, хватит
паниковать, – приказал я себе. – Успокойся и приведи себя
в порядок. В передачах по телевизору показывали всякое, возможно,
тебя просто забросило на другую сторону земного шара, где сейчас
лето. Нужно пойти, найти людей и узнать, куда я попал.
Решив это для себя, я обрёл
спокойствие. Поскольку я сильно вспотел, находясь в зимнем
пуховике, шапке и перчатках, то для начала разделся до рубашки и,
подобрав валявшуюся неподалёку палку, связал всю одежду в узел и
продел получившийся ком через неё, как обычно вешал свой мешок с
формой на клюшку.
Тёплый ветерок приятно дул, обдувая
мокрое тело со всех сторон.
– Так, куда идти? – спросил
я сам себя.
Идти было всё равно куда, так как
дороги в наличии не имелось.
– Если всё равно, куда идти, то
пойду по краю поля, ведь кто‑то же его засеял, и ему может не
понравиться, если я потопчу пшеницу, – рассудил я.
Определившись с направлением, я
двинулся в путь.
«Странно, – подумал я, –
воздух тут даже чище, чем у дедушки в тайге. Интересно, куда я
попал? Что за страна такая? Может быть, Южная Америка или
Африка?» – С географией я не очень дружил, поэтому не смог
ответить на свой вопрос.
Вдруг я услышал звук ударов и смех
подростков.
– Люди, – облегчённо
вздохнул я и пошёл в ту сторону.
Подойдя ближе, я увидел дикую сцену:
группа подростков в странных одеждах, одного возраста со мной,
окружили лежащего на земле старика и пинали его ногами, радостно
гогоча, когда тот дёргался от ударов.
Старика я разглядел с трудом,
подростки его загораживали, но я успел заметить, что он также одет
в старинные одежды, как будто сошёл со средневековой картины:
чёрный с серебром камзол с рукавами‑«фонариками» и смешные
чулки, выходящие из «фонариков»‑шорт. Подростки, впрочем, были
одеты точно так же.
– Ну что, дедуля, отпишешь на
меня свою землю? – внезапно раздался голос одного из
подростков, одетого лучше других. – Обещаю, я буду хорошим
наследником и буду тебя кормить… иногда.
Услышав его последние слова, шестеро
подростков опять заржали.
Я сначала не поверил своим ушам, но
хоть подростки и говорили на незнакомом мне языке, но я их
прекрасно понимал и, пожалуй, даже смог бы ответить им на этом же
языке. Неведомым для меня образом в голове моей также было
множество других знаний: о каких‑то гномах, орках, различных
мерах измерений, особенностях произношений и прочем. Едва я стал
копаться в этом слое знаний, как у меня дико заболела голова.