— Если его нельзя было бы спасти, ты
бы сюда не пришла! — начиная терять терпение, зло сказал он. — А
раз так, сиди и слушай!
Я хотела возмутиться, ведь речь о
моем малыше, но почувствовала, как на плечо опустилась тяжелая
ладонь, и все возмущение испарилось. Посмотрела вверх и увидела
рядом Николая. Он отрицательно покачал головой, показывая, что не
стоит сейчас спорить.
— Максимилиан, — негромко произнес
старик имя любимого, вынудив вздрогнуть и перевести взволнованный
взгляд на него. — Он всегда отличался от нас. Старался быть похожим
на людей. Редко приезжал в эти края, а оборачиваться и вовсе не
любил. Он ненавидел нашу расу, несмотря на то, что сам был одним из
нас. Город всегда его манил. Молчаливый, всегда сам по себе... он
единственный, кто не встал ни на чью сторону, — продолжил старик,
не обращая внимания на мой задумчивый взгляд. — И сюда он приезжал
довольно редко, чтобы проведать отца или брата.
Я хотела снова возмутиться и сказать,
что это неправда насчет того, что Макс был единственным. Поскольку
он сам мне это сказал... Да и отец... настоящий отец сказал, что
его спасли такие же, как Макс.
«Неужели снова ложь?», —
нахмурившись, подумала, решив на этот раз не гадать,
заговорила:
— Макс сказал, что не единственный
такой...
— Да, многие предпочитают жизнь
обычных людей, забывая, кем являются на самом деле, — согласился
старик, тяжело вздыхая. — Но когда началось столкновение, многие
переметнулись на чью-то сторону.
— Допустим... — произнесла. — Но для
чего вы все это рассказываете мне? — спросила, не понимая при чем
тут прошлое и настоящее.
— И снова ты слышишь только то, что
хочешь, — пробурчал недовольно старик.
— Если вы перестанете юлить и скажите
прямо, то я услышу все, что нужно, — не осталась в долгу.
— Молодежь, все вам разжуй да по
полочкам разложи, — пропыхтел старик, снова теребя бороду. — Тем
волком был Максимилиан. Его эмоции сбивали с ног, и именно он
рассказал мне про твою волчицу. Максимилиан один лишь почувствовал
ее. Ваша связь была очень сильной, и то, что ты осталась жива после
гибели пары, навело на определенные мысли. Волчица не может жить
без пары, но существует ради потомства. Теперь тебе понятно, почему
я не удивился твоему новому облику и известию о мальчишке? —
спросил он.
Я была в замешательстве. Если все
оказалось так просто, для чего нужно было говорить загадками? Зачем
он тревожил старые раны, рассказывая о Максе... о моем Максе? Зачем
нужно было это все?