– Ладно, чего накинулись на
мальчика, – вступился за меня Дарин, – совсем отощал он
тут с вами.
– Да он больше языком работает,
чем руками, – возмутился Тарак, – едва выуживаю его с
совещаний всяких.
– Если узнаю, что пропускал
тренировки и не выполнил задания, которые я тебе перед уходом
дал, – весело сказал Рон, – а я ведь узнаю…
– Все разборки потом, –
стал препираться с ними Дарин.
Я прикинулся ветошью и продолжил
махать молотом, сделав вид, что весь спор вообще не про меня.
– …потом все ему
выскажете, – похоже, в споре победил, на мое счастье,
Дарин. – Вот, пока мы тут разглагольствовали, наш тан закончил
работу.
Я действительно все доделал и теперь
убирал инструменты и гасил огонь в горне.
Нубиец и Тарак, найдя друг в друге
заинтересованных в теме моего воспитания собеседников, вышли из
кузни. «Похоже, языковой барьер им в этом не помеха, – подумал
я, вслушиваясь в то, каким плохим учеником, по их мнению, я
являюсь, причем утверждали они это каждый на своем языке. – И
главное, как‑то понимают друг друга, когда речь заходит обо
мне».
– Ну как ты тут, мой
мальчик? – Дарин обнял меня, несмотря на мой грязный
фартук.
– Сам видишь, – улыбнулся
я. – Спасибо, что спас от этих, – я кивнул головой в
сторону учителей.
– Наслышан о тебе, –
серьезно сказал гном, отстраняя и осматривая меня с ног до головы,
словно искал раны. – Тут все только и говорят о твоем
поступке. Таких речей никто из них никогда не слышал. Растешь, мой
мальчик, очень быстро растешь.
Я просто сердцем почувствовал, что за
словами Дарина скрывается какая‑то боль. Впервые он так открыто
выражал свои очень похожие на отцовские чувства ко мне. Вспоминая
своего отца, я понимал, что гном просто нашел во мне сына, такое
отношение нельзя было испортить, я очень сильно уважал безрукого
мастера, который сделал для меня столь многое. «Нужно будет
поспрашивать гномов о его прошлом, – подумал я, – может,
смогу понять, что у него за боль, а лучше – помочь».
– Ты за меня не
переживай. – Я пожал ему руку. – Сам знаешь, я, по
выражению Рона, – тут я выпятил грудь вперед, взял в руки лом,
имитируя копье, и, натянув на лицо всегдашнее сурово‑ехидное
выражение негра, закончил: – Как дерьмо, прилипшее к подошве,
вроде и не видно, но столько вони.
Гном едва не упал на пол от смеха. Я
старательно погримасничал, копируя нубийца.