Когда дождь из лиственного сухостоя иссяк, я узрела следующую
картину: на крылечке стоял приснопамятный Герман в компании моего
будущего нанимателя Ивара, видимо, мило беседовавших вплоть до
нашего фееричного появления. На германовой прическе живописно осели
два сухих листа. У Ивара оседать было не на чем, он был лыс, к тому
же невысокого роста и в очках, а еще он был единственным куратором
моей беличьей должности, которая, судя по ухмылке его собеседника,
если только она не была следствием нервной контузии, уже уплывала
от меня наверняка.
Я резво спрыгнула с сиденья, послала потирающему плечо
мотоциклисту воздушный поцелуй, и уверенной походкой направилась к
знакомцам. За спиной взревел мотор, и железный конь унес своего
покусанного водителя, скорее всего поспешившего в ближайший
медпункт за уколом от бешенства. А то мало ли. Оставалось
надеяться, что вечером у квартиры я не обнаружу добрых дядь
санитаров, караулящих меня по его наводке.
Быстро взбежав по ступенькам, я остановилась напротив Ивара,
показательно игнорируя его собеседника, и празднично
улыбнулась.
– Здравствуйте, Ивар! Надеюсь, я не опоздала?
Куратор тупо смотрел на меня пару секунд, затем отмер, суетливо
закивал, быстро пожал руку невозмутимому Герману, и зашагал ко
входу в здание, жестом поманив за собой. Я поспешила следом,
мимоходом окатив волной негодования его бывшего собеседника, чей
тоскливый взгляд я чувствовала спиной всю дорогу, пока не скрылась
в дверях.
Весь институт Организации состоял из двух шестиэтажных зданий,
правого и левого, мостом между которыми служило небольшое узкое
одноэтажное, в которое мы и зашли. Эта длинная колбаса, о двух
пропускных пунктах на концах, называлась работниками Организации
тоннелем, и весьма его напоминала. Вдоль длинного коридора
располагались ниши множества светлых дверей без опознавательных
знаков. В одну из них мы и вошли. Комнатка оказалась небольшой,
пахла свежей краской, и обставлена была по минимуму: письменный
стол, пара шкафчиков, небольшой диван и несколько металлических
стульев. Куратор прошел за письменный стол, мимоходом кивнув мне на
сиденье напротив. Он дождался, пока я присяду, и выжидательно
уставился мне в лицо. Мужчина относился к тому типу старых
профессоров, которые все в жизни видели, все знали, и впечатлить их
чем-либо было сродни волшебству. Поэтому я немного растерялась,
растратив недельный запас энергии по дороге сюда. Тогда он решил
начать первым.