Хм-м… Кстати, как зовут царя-то?
Я этого еще не знал, но поразился
собственной прозорливости и глубине мысли. Должно быть, мой ум
проницателен, но пока еще туп. Тут же стало неловко и стыдно,
словно внутренний свидетель обвинил обоих в глупости – меня и мой
ум. Кстати, существуют ли они по отдельности и независимо друг от
друга?
Что за мудрёная чушь теперь лезет мне
в голову? Возможно, лучше подождать, пока мой интеллект созреет и
наберет силу. И уж тогда я здраво оценю ситуацию и пораскину
мозгами. Впрочем, за меня это уже сделали, судя по состоянию
трупика.
А вот сейчас была ирония или сарказм?
Не помню точно, как это называется, но чувствую, что какие-то
знания периодически всплывают из глубин памяти. А пока мой разум
похож на плохо сыгранный оркестр, где время от времени просыпается
очередной музыкант со своей партией.
Если не найду способ выбраться
отсюда, то останусь этой многомудрой пустотой навсегда, а
перспектива застрять тут надолго мне не понравилась. Конечно, можно
привыкнуть ко всему, но лучше сразу к хорошему. Яркие краски,
слепящее солнце, простор неба, запах и вкус сочной травы гораздо
приятнее шепчущей мглы.
Вплотную подплыв к одному из
кроликов, я вдруг заметил, что его мех будто бы светится. Да, так и
есть – слабое голубое сияние. Оно казалось прекрасным и загадочным
маяком в измерении, наполненным лишь оттенками серого. Сколько их?
Пятьдесят? Больше? В любом случае, тот яркий мир намного светлее и
богаче. Мне надо в него как-то вернуться.
А вдруг этот «маяк» – ловушка?
Некоторое время я сомневался. Внешний
мир оказался жесток, а его уроки – слишком наглядно болезненными. С
другой стороны, что мне терять?
Я мысленно потянулся к таинственному
свечению и тут же вывалился в черноту, где не было ни меня, ни
времени, ни даже пространства. А потом она словно взорвалась,
оглушив яркими цветами, звуками и множеством запахов.
В прошлый раз мир выглядел
обезличенным – я даже не выделял себя из единой картинки. Теперь же
ум четко разделил ее на «меня» и «другое». И это двойственное
мировосприятие оказалось практичным и одновременно пугающим.
Мир остался тем же самым, но
воспринимался уже несколько иначе. Ум будто окрасил его в цвета
эмоциональных настроек, не все из которых оказались приятными.
Недавняя тупость больше не защищала. Этот спасительный барьер
растаял, позволив проявиться страху и недоверию.