Моя странная уникальность не давала
покоя. Вдруг это только болезнь, а временная вспышка интеллекта –
один из симптомов, от которого нас так эффективно лечат люди? Или
наоборот – мои сородичи больны тупостью, из которой я едва вылез?
Впрочем, вылез ли?
Собственная глупость всегда
незаметна, но само направление мысли вселяло надежду. Прогресс
есть, я определенно становлюсь умнее. Страх и запутанность почти
исчезли. А вот что с родственничками?
Надо бы проверить их на
«одушевленность» и попробовать добиться разумной реакции. Они жрут
траву так же, как я. Но любое мое действие предваряет «волевой
импульс». Значит, наблюдая такое же действие у других кроликов,
можно предположить аналогичный «сознательный акт». Поэтому они
должны быть разумны и среагировать хотя бы на хамство.
Забежав вперед, я повернулся к соседу
хвостом и изо всех сил лягнул задними лапами.
Удар вышел удачным – кролик
взвизгнул, кувыркнулся и покатился, скрывшись за цветущими
зарослями.
В два больших прыжка я обогнул куст и
застыл, пораженный: эта ленивая длинноухая тварь мирно жевала траву
прямо там, где упала! Если бы она вдруг застряла в ветках вниз
головой, то, вероятно, продолжила бы жрать прямо так.
Проверка «на одушевленность» не
сработала. Я ошибся в расчетах и выводах. Думаю, если оторвать
кролю лапы, то его откормленная тушка так же невозмутимо бы
каталась по полю. Неудивительно, что люди собирают нас, точно
спелые ягоды. С другой стороны, неплохо, что вообще есть хоть
кто-то разумный...
– Лапуля, я сдавать! – произнес всё
тот же грубый и раздраженный голос.
Мои убийцы вернулись! Внутри все
похолодело. Мне захотелось вжаться в траву и превратиться в ничто.
Сбежать бы в спасительное бесцветное измерение, не дожидаясь новой
боли.
– Беги, мне еще штук сорок, –
ответили за моей спиной.
И тут же меня дёрнуло. На мгновение
мир расплылся и потерял резкость.
С трудом повернув голову, я увидел,
что лапка держится на лоскутике окровавленной шкурки – стрела
глубоко вошла в землю, перебив кость.
Я тихо захрипел, пытаясь убежать на
трех ногах и, словно завязнув в трясине, неуклюже завалился на
бок.
Нет, даже уползти не получится.
Зато теперь стало хорошо видно моего
палача: короткая юбка из кроличьих хвостиков, широко расставленные
серые глаза, высокие скулы. Красные волосы, забранные в пучок на
затылке, открывали смешные оттопыренные ушки.