Пока я пребывал в расслабленном
полусонном оцепенении, разбудивший меня ручеек превратилась в
поток, устремившийся на нижние ярусы.
Да откуда столько воды? Так ведь и
нору затопит!
Я не стал больше мешкать и полез
наверх. Мое тело и так умирало до отвращения часто и разнообразно,
а утонуть в норе – слишком экзотично даже для кролика. Вероятно,
поэтому я подсознательно предпочитал спать в дупле на дереве.
Нет, это явно не дождь, а настоящее
наводнение!
Поток усилился и забурлил, норовя
подхватить и унести вглубь. Я захлебывался, лапы беспомощно
скользили по мокрой глине, но упрямо толкали вверх – к пятнышку
светлого неба.
Светлого? Значит, снаружи не дождь. С
севера поляну огибал ручей, но он совсем маленький и не способен
превратить полянку в заливной луг. Возможно, где-то выше по течению
у бобров разобрали плотину. Впрочем, пусть топит – не жалко. Этим
утром я все равно собирался уйти.
Но уйти мне не дали, оглушив ударом
дубины, как только я выскочил из норы.
– А Пуси-то не врал! Смотри-ка,
сработало! – человек гордо расправил намокшие усы и поднял меня за
уши, показывая невысокой полненькой женщине. В руках та держала
шланг, из которого хлестала вода. Его второй конец вел к ручью, где
у насоса копошился еще один охотник.
– Конечно, не врал, – довольно
осклабилась толстуха, – не зря же старосте за патент заплатили.
Режь быстрее, а то не терпится!
– Так, думаешь, тот самый рарник? –
усач недоверчиво повертел в руке мою обмякшую тушку. Она словно
плакала, роняя грязные капли на землю.
– Кто же еще? Обычные кроли по норам
не прячутся. Режь! Чую, эпик даст. А вечером повторим, как
реснётся.
– А если рес раз в месяц? Тогда
аренду спота и за год не отобьем...
– Не дрейфь! Лут с него шикарный!
Видел, как в кабаке Пуси гулял? А кто ему язык развязал? – женщина
демонстративно поправила полную грудь.
Мужчина тяжело вздохнул и достал
из-за пояса широкий охотничий нож. Я обреченно закрыл глаза в
ожидании казни.
Холодная сталь распорола мое горло, и
грязная лужа под нами окрасилась кровью.
Опять Тень. Сколько можно…
Раскатали губу… Эти жадные ублюдки
сами себя наказали. Их вложение не окупится. Рарного лута здесь
больше не будет. Пусть качают воду хоть до посинения.
Чертыхаясь, я брел в серой мгле, но
на этот раз уже не спешил показать себя миру. С меня хватит. Нельзя
подолгу оставаться на одном месте, и лучше забраться как можно
дальше. Меня будут искать на соседних лужайках. Лучше умереть со
скуки в Тени, чем еще хоть раз так тупо отдаться. Этот чудовищный
мир разделен на людей и кроликов, а я будто застрял между ними.
Каким-то необъяснимым образом в теле жалкого грызуна оказался
заточен человеческий разум. Иначе как я понимаю их речь? Я даже
знаю, что такое «кабак» и как в нем «гуляют»!