Я раздраженно мотнул «головой» и едва
не привлек к себе внимание. Из-за угла как раз вынырнула магичка.
Она настороженно застыла, боковым зрением заметив движение. Мне
повезло – чуть выше на скале толкались несколько моих
«родственников». Камень мог скатиться оттуда. Если бы я умел
дышать, то непременно бы выдохнул с облегчением.
Противница успокоилась и занялась
тем, что умела лучше всего – массовым и виртуозным убийством. Без
зрителей ее игривость и артистизм пропали, сменившись выверенной
скупостью движений, рационализмом и точностью. Но даже сейчас эта
пластика завораживала. Девушка уверенно контролировала поток
бушевавшей энергии, вырывавшейся из неё то морозной струей, то
жаром огня. В её балете повторялось всего два грациозных па, но
ведьма делала их так же легко, как дышала.
Какое красивое и безжалостное
существо! Теперь оно, наконец, смогло расслабиться, сбросив маску
улыбчивой и озорной девочки. В синих глазах словно погасло тепло,
превратив их в холодные льдинки. Уверенность, стальная воля и
жесткая властность – теперь магичка выглядела старше и уж никак не
напоминала подростка.
Найдя взглядом новые цели, она с
эффективностью механизма превращала живой камень в мертвую крошку и
пыль. Но вот меня она пропустила, приняв за уже убитого элементаля,
разбитого на куски.
Мысленно ухмыльнувшись, я почти
беззвучно собрался в массивную громадину за её спиной. Скрип
снежных кристаллов переходил в треск пламени и грохот разрываемой
горной породы – в такой какофонии услышать стук камней почти
невозможно.
Тяжелые булыжники нависли над
девушкой, словно спрашивая разрешения, но я всё ещё медлил.
Золото, забранное в два детских
хвостика, трогательная родинка на шейке, хрупкие ключицы, крохотные
красные стеклышки в маленьких ушках…
Я чувствовал себя так, словно хочу
ударить ребёнка.
Нет, это же наваждение! Надо бить!
Передо мной безжалостный и хладнокровный монстр, прямо сейчас
выжигающий моих каменных братьев!
Я решительно поднял камни повыше.
Вот, сейчас!
Нет, не могу! Слабак!
Что-то внутри яростно протестовало.
Но не потому, что мне стало жалко врага. Да, он жесток, умен и
заслуживает уважения, но никак не жалости. Просто чертова ведьма
слишком красива! И казалось, что это неземное совершенство обладает
некой сакральной и самостоятельной ценностью, разрушить которую
было бы святотатством.