Несколько минут все четверо молчали. Гарри уставился на шоколад
в руке, так и не съев его, пока Гермиона не потребовала:
— Гарри, ешь! Это действительно помогает.
Гарри откусил кусочек шоколада и с удивлением обнаружил, как по
всему телу, вплоть до кончиков пальцев на ногах, разлилось
тепло.
— Профессор Люпин сказал, что это были за штуки? — спросил
Гарри, наконец-то почувствовав себя лучше.
— Это дементоры, — тихо ответила Гермиона. — Они сторожат
Азкабан, а здесь, должно быть, искали Сириуса Блэка.
Когда поезд прибыл в Хогсмид, все четверо были по-прежнему
подавлены и потрясены произошедшим. Впрочем, в этом они оказались
не одиноки: все вполголоса только и говорили, что о дементорах.
Гарри огляделся в поисках профессора Люпина и Невилла, но они,
похоже, уже поднялись в замок.
На приветственном пиру учителя выглядели странно напряжёнными.
Профессор Макгонагалл, опоздав, вошла в зал после того, как
первокурсники столпились вокруг трёхногой табуретки с
расположившейся на ней Распределяющей шляпой. Гарри заметил, как
Макгонагалл взглянула на Дамблдора и коротко покачала головой.
Гарри оглядел гриффиндорский стол и понял, что Невилл к ним не
присоединился. Насколько же плохо ему было, что он пропустил пир?
Гарри посмотрел на преподавательский стол. Три стула пустовали —
мадам Помфри и профессора Снейп и Спраут отсутствовали. Зато здесь
был профессор Люпин — сидел рядом с очень мрачным Дамблдором.
После распределения Дамблдор встал и произнёс серьёзную речь о
дементорах, охраняющих школу, предупредив, насколько они могут быть
опасны. Гарри почти не слышал его, озабоченный неприятными
ощущениями в пустом желудке, захватившими его, когда схлынул
адреналин, вызванный событиями в поезде. Последние две недели всё,
что он ел, это холодный чай по утрам с чёрствыми тостами, так что
хорошенько поесть ему сейчас точно не помешает. Намазав на хлеб
толстый слой масла и положив на тарелку побольше картошки, Гарри
приналёг на еду, понимая, что для выздоровления ему просто
необходимы калории. Однако, как бы он ни был голоден, объедаться не
стал, зная по опыту, что если запихнёт в себя слишком много, могут
возникнуть неприятные последствия.
Профессор Снейп наконец вернулся к столу, но Макгонагалл уже
ушла. Снейп выглядел ужасно. Его обычно бледное лицо стало
совершенно бесцветным и застыло бесстрастной маской, под которой
пряталось всё, что он мог чувствовать. Он производил впечатление
человека, только что получившего известие о тяжёлой болезни или
смерти друга и полного решимости выдержать удар.