С момента нападения прошла неделя, за которую ни единая душа в
магической Британии так и не узнала о том, что Пожиратели смерти
вообще хотя бы подходили к дому семьи Гринграсс. Что же касалось
его обитателей, то пережившая визит этих монстров Виктория
Гринграсс потратила это время на то, чтобы хоть как-то прояснить
ситуацию. Очень быстро выяснилось, что, кроме неё самой, совершенно
никто словно не замечает того, что мужчина, находящийся рядом с
ней, это вовсе не Анакин Гринграсс. Это было по меньшей мере
странным, и именно поэтому, когда они вернулись после обследования
в Мунго, на котором колдомедики подтвердили его давешние слова о
том, что она в положении, она решилась задать так мучающие её
вопросы.
Как оказалось, все её страхи были абсолютно безпочвенными,
Энакин, как он сам себя называл, охотно рассказал ей о том, как
именно он оказался в этом доме. В подробностях, опустив лишь
некоторые детали, пояснил что и как именно сделал её супруг. И по
всему выходило что Анакин буквально отдал всего себя и сделал это с
одной единственной целью: призвать защиту, что сумела бы уберечь её
и их маленькую дочку.
— Уверяю вас, Виктория, далеко не каждый маг способен на нечто
подобное. Анакин был очень сильным. И он, как умел, любил вас. Я
понимаю, что, учитывая то, что ваш союз носил сугубо договорной
характер, в это довольно сложно поверить, но факт навсегда
останется фактом: у него хватило сил докричаться до столь глубинных
слоёв Великой, что его зов услышал именно я. И иначе как любовью
такую жертвенность и силу не объяснить. Увы, но до меня самого
слишком поздно дошёл тот факт, что в этой жизни превыше всего род.
Что ты всегда продолжаешься в своих детях. Именно поэтому вам
совершенно нет смысла переживать, потомки моего любимого сына для
меня неотличимы от него самого.
С момента этого разговора прошли две недели, две недели, за
которые ей так и не удалось привыкнуть к тому, что её мужа больше
нет; что Анакин пожертвовал собой, буквально обменяв свою жизнь,
чтобы смогли выжить они. Приятным открытием стало то, что человек,
которого она приноровилась называть ваша светлость, как оказалось,
властью своей злоупотреблять был совершенно не намерен. Уже утром
следующего дня он куда-то исчез практически на сутки,
предварительно навесив на дом нечто подобное тому, что местные
называли Фиделиусом.