Не родился ещё на свет тот истинный Тёмный Владыка, который
страдает чем-то подобным, а уж когда ты ученик самого Дарта
Сидиуса… Да, сумасшедший, да, под конец был и вовсе неадекватен,
но… и вот именно что это самое «но». Дарт Сидиус, в миру известный
как Кос Палпатин, сначала канцлер, а затем и император. Именно он и
стал тем, кого за свой идеал с течением времени таки принял тот,
кого сам Сидиус нарёк Дартом Вейдером. И если кто-то подумал, что
идеальным для Энакина был сумасшедший под конец жизни психопат, то
ему срочно надо присоединиться к тому, кто подумал, что ему чем-то
мешает какой-то там падший.
Идеалом для Энакина было то, как тогда ещё канцлер водил за нос
находящийся буквально у него под боком Орден. Да, понимание пришло
много позже, но оно пришло, и именно такого Тёмного Владыку Энакин
и считал идеальным. Свой среди чужих, за ручку здоровающийся с
джедаями и ни жестом, ни взглядом не выдающий ни своих истинных
целей, ни наклонностей, ни даже уже имевшегося на тот момент
зачатка безумия. Последнее, конечно, необязательно и даже до
крайности нежелательно. Но так как он, Энакин, полностью адекватен,
то это-то ему как раз и не грозит.
Именно поэтому, сделав ещё один глоток вполне неплохого местного
кафа, Энакин сладко с упоением потянулся и постановил: первое — раз
дали шанс пожить так, почему бы, собственно, и нет. Второе — жить и
не напакостить, да какой же ты тогда ситх? Ну и третье — пакостить
надо истинно в Палпатиновском стиле, да и местный Йода тут, как
оказалось, тоже в наличии, ну да тем интереснее.
Следующие несколько дней Энакин раскладывал все свои знания по
полочкам и вполглаза приглядывал за вверенной его заботам молодой
матерью. Молодая женщина — нет, даже не так, девушка, Падме и то
была старше — вела себя вполне примерно. Не мельтешила и вообще,
кажется, старалась лишний раз избежать какого бы то ни было
общения. Поначалу обеспокоенный Энакин прислушался к Силе и, лишь
убедившись в том, что никаких ненужных мыслей в её голове нет,
позволил себе таки потратить несколько десятков часов на глубокую
медитацию. Заодно усвоил все те знания, что вместе с собственной
жизнью отдал ему потомок.
Мальчика, разумеется, даже жаль, но это жизнь, и в
действительности его выбор был вовсе не так уж и плох. Люк,
конечно, скорее всего, не оценил бы. Сказал бы, что сбегать от
проблем недостойно Скайуокера. Вот только не ему вещать за
подобное. Собственного сына не уберёг, и чудо из чудес, что от
малыша Бена осталось хоть что-то. Потомки Леи вот и вовсе падшие
через одного. Была надежда на младшего внука, Энакина Соло, но,
увы, мальчик погиб истинно по-Скайуокерски, разменяв свою жизнь на
весь мир. Мир, который сей дар оценить и не подумал. И это ему,
Энакину, ещё один пренеприятный урок.