Доктор опасно приближался к истерике, и я поспешил
успокоить:
— Да ладно, стоила… Не самое высокое качество, кстати. И если уж
вас так печалит, что я истратил несколько…
— Несколько?!
— Я могу написать пару слов своему знакомому, и он с радостью
пришлёт столько бумаги, сколько захотите.
— Какому ещё знакомому? — Энергия доктора плавно перекочевала из
гнева в любопытство.
— Есть один… Кстати, бумагу может достать самую лучшую, из того
тростника, что растёт в верховьях Сина.
Глаза Гизариуса хитро сощурились.
— Ну-ка рассказывай, откуда у тебя такие знакомые.
— Откуда… Я же не всю жизнь нахожусь у вас в услужении, —
буркнул я, порядком устав от беседы на повышенных тонах.
— Хорошо… Пиши!
— Что?
— Ты же сказал: пару слов знакомому…
— Ах это… Даже писать не надо: найдёте в столице лавку купцов
иль-Руади и скажете хозяину, что Джерон просил оказать любезность…
Вроде того.
— Вот сам и скажешь! — довольно заявил доктор.
— Почему это сам? — неприятно удивился я. Не то чтобы вашему
покорному слуге не хотелось встречаться с Заффани и его отцом, но
перспектива отбора невест, которая немедленно последует за этой
встречей, меня не особенно радовала.
— А мы будем в Виллериме в середине зимы! — победно провозгласил
Гизариус.
— Зачем?
— По делам!
Хороший ответ. Вот только по чьим делам? По его или по моим?
Сдаётся мне, что наши дела существенно разнятся…
— Ну и скажу! — надулся я. — Думаете, испугаюсь?
— Временами я сомневаюсь, что ты вообще чего-то боишься, —
заметил доктор.
Фыркаю:
— Неправильный вывод! Я отъявленный трус. И всего боюсь.
— Один мудрый человек сказал: «Бояться — не значит трусить.
Бояться — значит быть осторожным», — усмехнулся Гизариус.
Поднимаю руки:
— Сдаюсь!
— Покажи горло, — велел доктор.
Я послушно открыл рот и вытерпел прикосновения ложки к
языку.
— Вполне здоров, — удовлетворённо кивнул дядя Гиззи.
Мой печальный вздох по этому поводу не остался незамеченным.
— Нравится болеть?
— Не-а.
— Тогда что?
— Не нравится работать.
Он хмыкнул:
— А не скучно без работы-то?
— Мне никогда не бывает скучно.
— Даже одному?
— А кто вам сказал, что я один?
Глаза Гизариуса округлились.
— Но…
— Я всегда с самим собой!
Доктор ошарашенно выдохнул и качнул головой:
— Всё, зарекаюсь с тобой спорить!
— Почему? — искренне удивился я.
— Потому что спор постоянно выходит из-под контроля!