Они пришли, когда я спал. Шесть
человек в черных мундирах службы безопасности корабля. Когда-то я
представлял себе эту сцену. Читал, что если чего-то боишься — надо
представить себе максимально плохой сценарий развития событий,
тогда станет легче, и страх уйдет. Страх воплотился в жизнь и
куда-то тащит меня, не дав одеться. Успел вцепиться в вещи руками и
пытаюсь надеть на себя хоть что-то по пути, получается плохо, но
СБшникам нравится — ржут, гады, однако темпа движения не снижают. В
лифте удается напялить штаны, форменный пиджак. Благодаря высокому
воротнику не видно, что под пиджаком ― голое тело. Смотрюсь в
зеркальную стенку лифта — вид вполне приличный.
Лифт останавливается на минус первом;
здесь я раньше не был, но планировку представляю. Мы идем в крыло
медицинской секции. Внутренне готовлюсь к форсированному допросу с
применением спецсредств. Перед вылетом мне сделали пломбу с ядом
именно на такой случай, но я извлек капсулу в первый же день на
борту, мало ли — прокушу ночью или поврежу поверхность пломбы едой.
Теперь жалею: возможно, легкая смерть ― предпочтительнее пыток.
Сознание ярко показывает образы обуглившейся плоти и отрезанных
конечностей, аж плохо стало. Меня заталкивают в просторный отсек,
посреди которого стоят шесть каталок с телами под простынями и одна
пустая ― видимо, подготовили для меня. Живот скручивает,
изображение уводит в сторону. Если бы не подхватили — упал
бы.
— Какой впечатлительный юноша! Держи
его, Джон. И разверни его от меня, а то все ботинки обблюет. — Один
из сопровождающих подводит меня к крайней каталке с телом и
скидывает с него простыню. На крашеной белым железной плоскости
лежит Трой.
Волна облегчения — прости, бедняга
Трой — прокатывается по всему телу. Меня не поймали, это не из-за
меня!
— Вы узнаете тело?
— Так точно, сэр. Это мой коллега по
смене, Трой Навиц, стюард шестого уровня. — Тянусь перед
начальством. На душе легко и спокойно. Сегодня точно нажрусь,
нельзя же так издеваться над простыми диверсантами.
— Зачем вы его убили? — глаза СБшника
внимательно смотрят на меня. Эмпат, наверное. Упираюсь своими
глазами в его и четко произношу:
— Сэр, я не убивал Троя Навица; в
последний раз я встретил его до дежурства в кафе «Ирлица» на втором
уровне, он предложил мне поучаствовать в нелегальном тотализаторе,
но я отказался. Более я его не видел. — Главное ― говорить
абсолютную правду, никаких виляний и попыток замять скользкие
моменты; эмпат чувствует все оттенки правды.