А когда зло пыхтящее семейство Флошев наконец-то
разместилось в повозке и укатило, грустно усмехнулась, погладив меня по
отрастающим волосам:
– Похоже, солнышко, твоя пуговица тебе не пригодится. А
принц Киртой по дороге ещё одну пуговицу потерял, – и, предупреждая мои
вопросы, предложила: – Давай думать, куда спрячем твою брошку. Смотри, какая
она большая, её под платьем никак не укроешь.
Я с любопытством рассматривала почти забытое украшение.
Самое яркое воспоминание, как камни меняют цвет. Вот и сейчас, стоило мне
коснуться брошки, как густо-зелёные камни полыхнули алым, порождая завистливые
вздохи вокруг. М-да, в таком окружении не то что спрятать, просто спокойно
рассмотреть драгоценность не получится.
Рассмотреть получилось, лишь забравшись на дерево Ари. До
дерева меня проводила Аришша, да и то, скорее всего под скрытым, но бессильным
конвоем из желающих стать новыми владельцами украшения.
Сидя на ветке, я не боялась, что меня смогут достать. Ари к
посторонним относилась плохо. И тем хуже, чем хуже они обращались со мной. И
если я ещё как-то могла быть снисходительной, то дерево не спускало моим
обидчикам. Уже проверено.
Ещё в первые дни после знакомства с Ари шутники попытались
подкараулить меня да поиздеваться по старой памяти. Один мальчишка ногу сломал,
вздёрнутый вверх тормашками гибкой веткой, а другую девчонку дерево чуть не
удушило. Притом не Ари, а другое дерево, которое росло на стороне усадьбы. И
дерево-то самое обыкновенное. Лишь присмотревшись изменённым взглядом, я
увидела, как тянулись светящиеся нити от Ари к напавшему на девчонку дереву.
С тех пор среди ребятни пошла гулять байка, что я – дриада,
и потому деревья меня защищают. Ха! Лысая дриада! Ну, и пусть. Зато теперь меня
опасались задирать и дразнить, особенно среди деревьев.
Из детских воспоминаний о броши я помнила только игру
камней. Взгляд двухлетнего ребёнка вряд ли зацепился бы за что-нибудь другое.
Сейчас, спустя шесть лет, жадно изучая брошь, я обратила внимание на её форму и
расположение камней.
На первый взгляд украшение смахивало на странный цветок. В
центре сверкал достаточно крупный камень, а вокруг него ближе к краям блестели
более мелкие. Схожесть броши с цветком добавляли ажурные лепестки из золота,
каждый из которых, если рассматривать его в отдельности, напоминал своими
очертаниями маленькое крылышко неведомой птицы. И эти крылатые лепестки мне
почему-то были знакомы.