Я умом понимала, что пора бы уходить, но всё не уходила, тем более, что Машка вцепилась мертвой хваткой: без меня ей, видите ли, было скучно.
– Викуль, я коньячок припасла, пошли тяпнем, веселее станет, – уговаривала она меня.
– Нет, спасибо, мне твоего вина хватило.
– Да что же там за вино такое, о котором столько разговоров! – повернув голову, я увидела Андрея.
Ну и ну. Похоже, не только я изменила сегодня своим принципам. Андрей тоже никогда не посещал подобное – не было его и на спектакле, а вот сейчас вдруг появился.
– Значит, так… – начала Мария, но замерла с открытым ртом. Я проследила за ее взглядом и увидела, что в зал вошел Морозов, а с ним – Беседина. Но удивителен был не этот факт, а то, что на Бесединой были кожаные шорты, лакированные туфли на диких шпильках и полупрозрачная блузка с невероятным вырезом. При том, что еще совсем недавно, на спектакле, она была вполне прилично одета.
– Свята-а-ая Агнесса, спаси нас от такого стыдобища! – наконец отмерла Проценко.
Андрей, кажется, тоже потерял дар речи. Но потом пришел в себя и снова обратился к Машке.
– Вино. Ты не договорила.
– Ах, да, – продолжила вредная Мария, – значит, я умею заговаривать вино. Ну и вообще всякие напитки. Люди, которые это выпьют, воспылают страстью друг к другу.
– Ну и бред, – хмыкнул Андрей.
– И вовсе не бред! Совсем не бред! – Машка завопила так, будто ее обвинили в каком-то преступлении. – Не бред, я докажу тебе! Вот давай, на коньяке!
– Ну давай, давай, докажи!
– Боже мой, – вмешалась я, – взрослые люди, с высшим образованием, а какими глупостями занимаетесь!
– А ты… – начала Машка, но не договорила – к нам подбежала Журавлева:
– Видели Морозова, да? Беседина пыталась его танцевать вытянуть, но он сказал, что не танцует. Совсем. Зачем тогда пришел, а? Я собиралась… – но тут Татьяну окликнула какая-то девушка и она упорхнула. Мы так и не узнали, что она там собиралась.
– Ну как это – зачем пришел, – задумчиво проговорила Машка. – Пришел следить за Горячевой. Вон, как коршун, глаз с нее не сводит. Внимание, вопрос – почему? Может, он всё-таки…
Развернувшись, я увидела, что Морозов скорее смотрит на бесединское декольте, чем на меня. Мне вдруг показалось, что в зале очень душно. Я перебила Марию:
– Хватит чушь молоть!
– Нет, правда-правда!