- Он разрешил мне назвать вам её, но предупредил, что она не
настоящая. Он, мол, никогда незнакомым людям не называет свою
настоящую фамилию. Так что даже не знаю, поможет это вам чем-нибудь
или нет?
Максим скрипнул зубами от досады. Дело сдвинулось с мёртвой
точки только тогда, когда Максим решил выяснить адрес
родственников, к которым якобы уехала его старшая дочь. На этом
месте Николай Степанович неожиданно упёрся. Он решительно
отказывался от дачи показаний по этому пункту.
Не помогало ничего! Ни угрозы привлечь его к ответственности за
уклонение от дачи показаний по уголовному делу, ни уговоры, ни
взывание к его совести. Дядька оказался крепким. Он упрямо твердил,
что Ирина ещё ребёнок, что она не была свидетелем, поэтому не имеет
к уголовному делу никакого отношения!
И тут Максим сорвался. Он вскочил со своего места, оббежал
вокруг стола и вкатил своему свидетелю крепкую затрещину. Тут же за
его спиной раздался спокойный голос:
- Ай-я-яй, Максим Михайлович! Как не стыдно! Избивать свидетеля…
Ну вы докатились.
Максим резко обернулся. У самой стены допросной стоял Саша и
осуждающе качал головой.
- Ты?! Как ты сюда…
Саша, не обращая внимания на Максима, подошёл к сидящему на
стуле Николаю Степановичу.
- Прошу простить меня за опоздание, Николай Степанович. Сейчас
мы всё это уладим…
Он обернулся к стоящему в шаге от него Максиму и без замаха
влепил тому звонкую пощёчину. Для этого невысокому Саше пришлось
привстать на цыпочки. Удар был настолько неожиданным и сильным, что
Максим потерял равновесие и упал на пол.
- Вы отомщены, Николай Степанович, - спокойно произнёс
мальчишка, не спуская глаз с сидящего на полу Максима, - Сейчас
отправлю вас домой. Он больше не будет вас беспокоить.
Максим ловко вскочил на ноги и принял боксёрскую стойку.
Мальчишка усмехнулся, и Максим исчез из комнаты.
Он пребольно ударился задницей и правым локтем. Вывалившись из
воздуха, Максим упал на бывшую когда-то асфальтовой дорогу,
усеянную мелкими камушками и обломками асфальта. На него нахлынула
жара, глаза сощурились от света стоящего низко красноватого солнца,
а в уши ударил звон тысяч кузнечиков. На зубах тут же заскрипела
пыль.
Вскочив на ноги, он огляделся по сторонам. По обе стороны от
дороги только голая, сухая, каменистая земля с редкими кустиками
выжженной солнцем травы, ограниченная виднеющимися на горизонте
смутными силуэтами далёких гор. Впереди, метрах в двухстах какое-то
сооружение из бетонных блоков, перекрывающее правую половину
дороги. Прислонившись спиной к нему стоит, глядя в пространство,
одетый в песочного цвета форму человек с автоматом под мышкой.
Вдали за этим сооружением смутно угадываются контуры города. Часть
зданий в городе явно пострадала то ли от землетрясения, то ли от
бомбёжек.