- А это мысль! Странный ты, Мошкин.
Замечаешь многое, что другие видят, но непонятный мне. Пойдёшь моим
ведомым. Погляжу на тебя.
- Спасибо, товарищ полковник! Не
подведу.
Когда вернулись в Андун, Володька
снова начал приставать с расспросами.
«Вот ты американцев с фашистами
сравнил. А сам – за кого, если был за англичан?»
«Изначально? За Двенадцатый
Молниеносный легион, подчинённый Гаю Цестию Галлу, владыке
Сирии».
«Чего?!»
«Какой вопрос – такой ответ. Когда я
был человеком, командовал центурией, потом легионом. Погиб на
Иудейской войне. Сражался за Рим против евреев».
Так далеко в прошлое мой попутчик
вопросами не забирался. Я сжалился.
«Пропустим девятнадцать веков
истории. Перед Второй мировой войной меня отправили в этот мир с
заданием насолить немцам. Я воевал против них и убивал везде, где
только мог дотянуться, в Испании добровольцем, потом угнал
советский истребитель И-153 и перелетел к полякам, пока они
отмахивались от немцев и словаков, там тоже пострелял, хоть и
мало».
«А дальше?»
«Перебрался в Великобританию».
«На И-153?»
«Нет, конечно. Самолёт пришлось
сжечь. Сбежал через Румынию, оформил липовые документы на фамилию
Хант, это всё равно, что Петров-Иванов в России. Поступил в
авиашколу в Великобритании, служил, опять воевал с немцами.
Остальное ты знаешь, я рассказывал».
«Да. До сих пор не могу поверить. Как
и то, что ты живёшь во мне и всем заправляешь. Обидно, сука…»
«Согласен. Обидно. Но если бы не я,
ты разбился бы ещё в первый раз, попав в валёжку, и вместо
дружеского пих-пиха с китайской медсестричкой чалился бы на зоне
среди сотен подобных тебе заключённых грешников. Так что – скажи
спасибо».
«Не скажу».
«Все вы, грешники, упёртые. Ладно,
владелец моего прежнего тела ещё упрямее был. Лет пять понадобилось
на перевоспитание».
«И ты его убил».
«Да! Но это было совместное решение.
Заодно я выторговал ему смягчение пребывания в преисподней за
самоотверженное принятие смерти. Мы очень важного немецкого гада
протаранили, он полетел на тот свет вслед за Ваняткой».
Сосед по комнате громко всхрапнул на
койке и перевернулся. Слышал бы он, какой диалог идёт в голове у
непонятного лётчика из чужого полка, да ещё не пожелавшего
вернуться в Союз, точно позвал бы санитаров. Особенно от
продолжения беседы.
«Марк! Как жаль, что не можешь у нас
на политинформации выступить. Разоблачил бы поповское враньё».