Расспросы свелись к формальности,
этот самолёт хорошо известен со Второй мировой войны.
Лётчки-истребители ограничились лишь несколькими вопросами, не зря
же тряслись около суток. Я тоже не смолчал.
- Сколько вы получали жалования и за
каждый боевой вылет?
Ответ ошеломил и Володьку, и
приехавших со мной офицеров. Кто-то начал переводить доллары в
деревянные рубли, как ни считай, получилось безобразно много.
Особенно у двух пилотов, остальные члены экипажа получали
меньше.
- Значит, меньше получал и хвостовой
стрелок. Я слышал – на его месте трясёт и бросает, не высидишь.
- Так мы там и не летаем.
- А кто?
Китаец перевёл вопрос, американский
сержант пожал плечами и ответил:
- Конечно – негры.
«Расист хренов!» - проскрипел внутри
меня Володька.
«Нет. Просто типичный янки. Для них
любой двуногий – говно, а не человек, если без американского
гражданства. Получи гражданство – и сразу становишься высшей расой,
плюющей на говно с высокой колокольни. Правда, только если белый.
Чёрный, азиат или индеец не катит. Хочешь, по окончании войны
сбежим в США и натурализуемся? Тело – белое, сойдём за высшую
расу».
«Ну не-ет!»
«Правильно».
Единственно, что было полезного в
этой поездке, корейцы дали нам несколько фото с последствиями
авианалётов, со всеми натуралистическими подробностями –
оторванными головами детей, вывернутыми кишками и прочим не для
слабонервных, что не печаталось в советской прессе из соображения
приличий.
«Владимир! Будешь вести себя хорошо,
дам порулить в воздухе и пострелять. Рука не дрогнет? Хреноватенько
ты стрелял перед тем, как тебя сбили».
«Да я…»
Подопечный выдал энергичную тираду в
соответствующих выражениях. Верно мыслит. Американцы меня всегда
раздражали, но не более чем. Сейчас хочется как можно больше
отправить в посмертную зону в отряд зэ-га. Хотя бы лет на
двести.
В пыльной машине, на которой ехали
обратно, не поговорить с людьми. Да и спали большую часть пути,
тащились ночью, навстречу бесконечным китайским полкам, торопясь,
потому что весенние дни удлинялись.
Но у меня было два внутренних
собеседника.
Юрий выглядел каким-то ощипанным. Он
обрёл уже способность обретать видимость и сел на фуражку впереди
сидящего пассажира. Естественно, рассмотреть его мог только я и
Володька с моего позволения. Ангел принял размер с кота. Это был
крылатый и какой-то ощипанный кот, крылья повисли.